Все началось перед рассветом, совсем не так, как на то рассчитывало германское командование. Русская артиллерия шквальным огнем накрыла 1-ю панцер-дивизию, выдвинувшуюся на исходные для наступления позиции. Многострадальным частям генерала Кирхнера, пострадавшим в боях 5 июля, снова досталось, и крепко. Зато избежавшей превентивного удара красных, немало поразившего этим офицеров Генштаба, панцер-дивизии Ландграфа удалось вклиниться на стыке двух русских корпусов. Вот только пробивать себе дорогу вперед пришлось больше десяти часов – такого ожесточенного сопротивления русских никто не ожидал.
Русскому солдату нельзя отказать в мужестве и доблести. В Литве тяжелый танк с шестидюймовой гаубицей в высокой башне перекрыл собой единственную дорогу, по которой шло обеспечение боевой группы Рауса. И на целые сутки остановил наступление – выдвинувшиеся вперед танки и автомобили оказались без топлива, подвоз которого был прекращен. Первую попытку уничтожить русского монстра предприняли артиллеристы, выведя на прямую наводку два самых мощных противотанковых орудия калибра 50 мм: немцы уже убедились, что снаряды 37-мм пушчонки просто отлетают от брони, отчего сразу прозвали ее «колотушкой» – принятым в немецких домах молотком, которым вместо звонка колотят в дверь, вызывая хозяев. Но и тут все поразились: пушки стреляли всего со ста метров, но снаряды высекли только искры из брони. Ответным огнем русские танкисты уничтожили оба орудия, разметав расчеты.
Вторая попытка была предпринята вечером, когда удалось заполучить знаменитую «ахт-ахт» – зенитную пушку калибра 88 мм, которая, как все уже убедились, прошивала русских 50-тонных монстров. Вот только танкисты опередили – танк выстрелил чуть раньше и поразил большую пушку, расчет которой не успел приготовить ее к стрельбе. Лишь с третьей попытки, когда ночью к КВ‑2 подобрались саперы с ящиком тротила, танк удалось взорвать вместе с экипажем, который отказался сдаваться в плен.
Вот и сейчас почти не было взято пленных, а те, которые и попали, или ранены, или контужены, не в силах продолжать сопротивление. Вообще это было кошмарное наступление. Русские впервые стали минировать дороги мощными фугасами в деревянных ящиках – саперы прокляли все на свете, их миноискатели никак не могли обнаружить эти «адские машины». Конечно, подорванные танки с трудом отбуксировали в тыл для ремонта, но были и такие Pz‑35(th), что сгорали вместе с экипажами – тонкая броня днища нередко проламывалась мощным взрывом.
Но мины еще полбеды – надолбы из обычных толстых бревен тоже притормозили движение, приходилось подрывать их, и саперы гибли под русскими пулеметами, которые оказывались прекрасно замаскированными. Если бы не великолепная работа «штукас», что тут же вылетали по первой радиограмме и очень точно бомбили цели, то продвижение вперед было бы застопорено, если не прекратилось.
Раус мог сказать только одно – это были совсем не те русские солдаты, что воевали против в Прибалтике. Возможно, 41-й корпус укомплектовали специально отобранными фанатиками, для которых смерть не страшна ввиду их скудоумия и непонимания ценности жизни?!