– Не, спасибо, Ефим Лукич. Сам грейся.

– Та-а у меня такая шуба жиру, шо…

Как храпит радист Василий, Ырысту узнать не довелось. Но с оглушающим сном подполковника Непейводы он тут же познакомился. Гусеничный трактор, ползущий по гравию, тракторист изо всех сил дует в пионерский горн, не забывая стучать в барабан, усилить этот звук в три раза – так храпел Ефим Лукич.

– У меня брат погиб. Отец…– сказал Блинов. – Не спишь, Ырысту?

– Заснешь тут.

– Сестра погибла… Знаешь, после последней похоронки мама написала письмо моему командиру, это я потом узнал. Написала, что муж и двое детей погибли, нельзя ли младшего вернуть домой? Наивная…

– Время такое, – сказал Ырысту. – А вот в будущем, за вами, товарищ капитан, прислали бы группу солдат и сопроводили до матери. В будущем там как? Когда была высадка на Марс, все погибли, но один человек уцелел. И с Земли целую эскадру звездолетов послали его спасать. Ради одного человека! Сотню, быть может, космических кораблей.

– В будущем?

– Сон такой. Мне стали сны такие сниться – ух! Романы, а не сны.

Старик с седой кудлатой головой стоял на коленях у черного камня. Снег падал крупными хлопьями, укрывая человека, камень и Дерево, Которое Держит Купол. Старик был грустен. Его мольба отвергнута. «И ничего?», – спросил Старик. «Ничего нельзя изменить, – ответило Древо, Держащее Небо, – люди стали чужими. Они – царственный вирус. Мир желает здоровья».

Люди вгрызались в землю, уничтожали покровы. Люди меняли течение, убили реки – артерии. Люди дымили в воздух, они отравили дыхание. Люди себя возомнили, словно не частью Мира. Люди меняли природу и изменились сами. Они задавали вопросы в поисках смысла жизни – стало быть, отделяли себя от Вечного Мира. Теперь Вечный Мир отвергает.

«Истинно так», – молчание черного камня.

Старик поднялся. Он одет в длинную мешковину. Длинные до плеч волосы стянуты тонкой лентой. В седой бороде до груди заплетена косичка.

Ступая босыми ногами по снегу, старик спустился с горы. Здесь поднимался дымок над чадыром. Юрта, крытая корой была единственной в долине. Внутри чадыра старик вытер ноги о шкуру, подбросил две щепки в очаг. Белый кот спрыгнул с лежанки, задал вопрос Старику. Ответ был известен заранее. Истинно так.

Комочек сухого корма закатился под стол. Кот Феликс лапой покатал его по полу и съел. Выгнул спину, поднял хвост, заурчал. Вдруг Феликс что-то почувствовал. Неведомый шифр, хранящийся в генах с начала времен, внезапно раскрылся. В окне, с той стороны стекла, снаружи в квартиру глядел огромный белый котяра раз в десять крупнее Феликса. Белый моргнул, красные страшные глаза излучали приказ. Котенок, любимый домочадцами Феликс, бесшумно направился в дальнюю комнату, где спал в колыбельке ребенок, его родители в это время были в гостиной, они погрузились в смартфоны. Котенок запрыгнул в постельку. Детеныш посапывал, он курносый и беззащитно тонкокожий, видны все вены на виске. Кот Феликс выпустил когти и острием передней лапы впился в почти прозрачную пленку детского века.

Высоковольтная линия проложена по лесу, это единственный поток электроэнергии, идущий в город. Бетонные опоры ЛЭП, надежно укрепленные в земле, держат провода, от которых идет гул и вибрация. Кошки. Невероятное множество кошек появилось на просеке. За ними – белки, бурундуки, полевые мыши. Они принялись вбираться на опоры, стремясь к проводам. Стая птиц – невозможная стая, где были сороки и коршуны, вороны, утки и беркуты, – атаковала линию электропередач. Белки и кошки царапались по столбам, достигая проводов, он падали замертво, но за погибшими лезли следующие. Их были сотни, тысячи, десятки тысяч.