– Ты ж смотрел! И баба на фотке, – Сметана протянул Загорскому карточку.

Загорский мельком взглянул.

– Обычная порнография. Даже не обычная! Качественная, – Ростислав запихал фотокарточку в нагрудный карман гимнастерки Сметаны. – Отличная такая порнография!

Загорский подумал, что самое мерзкое чувство это разочарование. Уж лучше безнадега. А разочарование… эмоция-паралич.

Ростислав отошел к дальнему окну. Сметена просеменил за ним, ворча на ходу:

– И главное – признался, сволочь! Признался, что дезертир! И кто бы мог предположить, что полный тезка. А я вот сразу подумал, что не наш. Вот сразу такое подозрение. Но думаю надо всё проверить.

– Отвезите его обратно, – тихо сказал Загорский.

– Да пнуть под жопу, сам доберется!

– Трибуны вздохнули. Выше ворот пробил Николай Сметана, номер шестой. Наверняка, тренерский штаб произведет замену.

– Увезем, – сник Сметана. – Извинимся. Возьмем подписку о неразглашении. Ростислав Васильевич! Так этот родственник нашего, наверное. Может опросить на этот счет.

– Опросите, – махнул рукой Загорский.

Бардин, фраерок изгаляется над нами, думал Ростислав. Еще две, еще неделю назад – пес с ним, отберем карточку, а дальше пусть все идет, как идет, не наша компетенция. Шалишь! Теперь я тебя лично доставлю туда, известно куда. Это надо же, скотина такая! Да где это видано, чтобы человек пропал в действующей армии? Может, завалили его? Все равно надо вещи искать. Хорошо, есть тема, что он навестит могилы однополчан. Кривая тема. Сколько тех могил? Сколько однополчан?

Загорский повернулся на сивушный хриплый вздох, майор Ветров глупо грозил ему пальцем.

– Обмишурились?

– Вам бы поспать, товарищ майор.

– День рождения у меня, – сказал Ветров и сделал страшные глаза. – А в день рождения я по старой личной традиции не принимаю подарки, а раздаю их. Я не просто выпивал, а выпивал с кем нужно. Разговоры разговаривал. И кое-что узнал. Давайте сядем.

Они расселись за столом, майор продолжил:

– Коллеги взяли одного фрица, который служил где? В гестапоньке. Во-от. Поняв, что дело – швах, фриц свалил из поля зрения и что? Спрятался у сестры. Она там вроде ферму держит, коровы там, не суть. Допросили по фактам, но между делом промелькнуло, что гасился он на ферме и в одно утро видел, как из сарая выходит советский солдат и уходит, так сказать, по направлению к шоссе. Примечательно, что солдата фриц назвал калмыком. Вроде, что спрятавшегося гестаповца калмык не заметил, а тот тоже не афишировал. Расстались заочно довольные друг другом.

– Интересно, но не факт, – сказал Загорский, разочарование его еще не отпустило.

– Во-от. Поэтому я звоню, со ссылкой на Иванматвеича прошу еще раз просмотреть все как следует и что? Обнаружили.

Ветров замолчал начал шарить по карманам, при этом с хитрецой посматривая на Загорского, когда тот проявит нетерпение. Но Ростислав, понимая это, молчал, стерильно моргая.

– Обнаружили в сарае одну вещицу, – не выдержал Ветров. – Оптический прицел. Наш советский. Я звоню еще раз, ругаюсь, пыжусь, узнаю серийный номер и что?

– Он? – просиял Ростислав.