Махов судить не стал. Проскочили по МКАД, Смирнов прибавил. Любил, старый хрен, скорость.

— Зачем понадобился? — сдался, не выдержал паузы Махов.

— Ты это шоссе знаешь? Где здесь безопасно приткнуться можно?

— Через пяток километров магазин.

— А чего нам в магазин? Он же закрыт.

— У магазина — приличная стоянка, — терпеливо объяснил Махов.

Через две минуты, сжигая на немыслимо крутом повороте покрышки, «джип» изобразил короткую дугу и стал на стоянке. Смирнов выключил мотор, и они услышали тишину, еще более глубокую оттого, что ее изредка нарушали с шелестом пробегавшие мимо автомобили. Теперь не выдержал паузы Смирнов:

— Я, Леня, понимаю, что ты сейчас начнешь всячески отпихиваться, мол, никого я там не знаю и знать не хочу, но мне крайне необходимо определить одного мэна из этой конторы. Судя по всему он — не чиновник, скорее всего ведет оперативную работу…

— Давайте, что имеете на него, — не стал ломаться Махов.

— Зовут Дима, Дмитрий. За пятьдесят, но до сих пор косит под паренька, пижон, высокого класса пижон, вроде тебя. Рост метр семьдесят — метр семьдесят пять, вес до семидесяти. Глаза зеленые, короткий нос с горбинкой, высокие скулы…

Положив затылок на удобный верх спинки сиденья, Махов слушал с закрытыми глазами: профессиональная ЭВМ в его башке из обрывков складывала портрет.

— …Острый подбородок, волосы темные с проседью. Стрижен коротко, причесан на косой пробор. Особые приметы: выпуклая родинка на щеке ближе к носу. Мое предположение, что в звании от полковника до генерал-майора.

— Наклонности, пристрастия, пороки, — потребовал Махов.

— Чего не знаю, того не знаю, — признался Смирнов. — А что, вы на них втихаря собираете?

— От случая к случаю. И опять же на всякий случай.

— Молодцы! Они вас за глотку держат, а вы их — за яйца. Как сказал Александр Сергеевич «есть упоение в бою и сладкой бездны на краю».

— Пушкиным увлекаетесь?

— Последнее время. А что делать старику на пенсии?

— Не совать нос в дьявольски опасные черные дела, — в ответ на риторический вопрос, заданный исключительно для красоты слога, серьезно ответил Махов.

— Хочется, — извиняясь, сознался Смирнов. — Ну, как картинка с клиента? Наводит на соображения ума?

— Что-то знакомое, где-то рядом бродит. Помажет по губам и уйдет. Мэн вроде приметный, а как серьезней — просто общеевропейский стандарт.

— Значит, до завтра тебя не теребить, — осознал догадливый Смирнов. — Что ж, мы люди не гордые, подождем Поехали домой?

— Посидим еще самую малость. Просто посидим.

— Когда я от тебя завишу, твои желания для меня закон.

Махов вроде задремал, Смирнов терпеливо молчал. Вдруг Махов распахнул глаза и поинтересовался:

— Вы на ту лошадку поставили, Александр Иванович?

Смирнов глянул удивленно и неожиданно зашелся в натужном хихиканьи. Махов с каменным лицом ждал, когда закончится припадок смеха. Смирнов вытер слезы, хлюпнул носом и ответил, наконец:

— На ту, Леня.

— На какую же?

— На темную. На себя.

— То есть?

— Я не хочу к кому-либо присоединяться, Леня, только потому, что этот кто-то должен обязательно выиграть. Я думаю сам и действую сам.