Постепенно успокоившись, убийца начал действовать методично и обстоятельно, как крестьянин после забоя теленка. Он тщательно вытер об одежду жертвы нож, убрал его в портфель. Оглянувшись по сторонам, подхватил тело и поволок в сторону от тропинки, к реке.

На берегу небольшой реки Чикатило оставил тело, поозирался и спустился к самой воде. Ему нужно было надежное место, чтобы спрятать труп, просто бросить его в воду мужчина побоялся.

В тусклых предрассветных сумерках он заметил, что берег сильно подмыт половодьем и образует нечто вроде навеса или земляного грота. Убийца вернулся к телу, потащил его вниз. Там, у самой воды, он замотал девушку в обрывки одежды, достал из портфеля моток шпагата и опутал труп, как паук опутывает паутиной свою жертву.

Покончив с этим, Чикатило затолкнул получившийся кокон, на котором проступили кровавые пятна, под нависший берег, забрался наверх и начал прыгать, чтобы обрушить пласт земли. Не сразу, но ему это удалось. Берег осел, похоронив несчастную жертву навсегда.

…Рассвет застал Чикатило на берегу реки. Он уже постирал и отмыл от крови одежду и развесил ее сушиться на прибрежных кустах, а теперь, голый, сидя на корточках, завтракал, с чавканьем поглощая дряблый бутерброд с ливерной колбасой.

Покончив с едой, он внимательно осмотрел свои вещи, нож, документы и большую общую тетрадь. Не найдя нигде ни пятнышка крови, мужчина оделся, вложил нож между страниц большой общей тетради, убрал в портфель. Подхватив портфель и плащ, он покинул речной берег и растворился в утреннем тумане.

Спустя несколько часов он стоял в очереди возле кассы местного универмага. Обычный, неприметный, как все. Терпеливо дождавшись, когда покупатели, стоявшие впереди, рассчитаются, Чикатило нагнулся к вырезанному в прозрачном оргстекле окошечку:

– Будьте любезны, моток шпагата в хозяйственный.

Кассирша с каменным лицом щелкала кнопками на кассе, пробивая чек.

– И еще кассету TDK в пятый отдел! – спохватился Чикатило, вспомнив о просьбе жены.

Женщина недовольно поджала губы – мол, сразу надо говорить, но второй чек пробила. Мельком взглянув на руки покупателя, забиравшего чек из алюминиевого лоточка, она подумала, что такие тщательно вымытые пальцы с чистыми ногтями могут быть только у врача…

В зоне прилета ростовского аэропорта было шумно и многолюдно. Кесаев и Витвицкий стояли среди встречающих в ожидании Некрасова. Наконец капитан заметил высокого, крупного мужчину с проседью на висках, плывущего через толпу пассажиров, словно айсберг через море пакового льда.

С непривычно радостной для него улыбкой Витвицкий устремился навстречу Некрасову.

– Евгений Николаевич!

Профессор, думавший о чем-то своем, остановился, медленно повернул голову. Витвицкий махал ему рукой, пробираясь через толпу. Некрасов наконец заметил встречающего, улыбнулся в ответ и зарокотал хорошо поставленным баритоном на весь аэропорт:

– А-а, Виталий Иннокентьевич! Дорогой ты мой человек! Сколько же мы не виделись? Года три?

Витвицкий подхватил из рук Некрасова сумку, они пошли рядом.

– Два года и семь месяцев.