– Меня всегда поражала твоя точность, Виталий. Ну, рассказывай, как жизнь? Откуда ты здесь взялся? Какими судьбами?

– Я здесь в составе специальной следственной группы, – мужчина остановился, кивнул в сторону, где ждал Кесаев. – Собственно вот… работаю под началом полковника Кесаева.

Профессор увидел полковника, поджал губы. На лице Кесаева было практически такое же выражение.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич, – сказал он сухо.

– Добрый день, Тимур Русланович, – очень сдержанно кивнул в ответ Некрасов. – Ну что, снова будем работать вместе, как в старые добрые?

– А что делать? – пожал плечами Кесаев. – Пойдемте, машина ждет.

Через полтора часа после того как Кесаев представил Некрасова своей группе, московский гость и Витвицкий обедали в ресторане. В их манере говорить, двигаться, даже держать нож и вилку было что-то неуловимо созвучное, нарочито интеллигентное. Наедине с Некрасовым психолог стал более живым, будто вылез из кокона, в котором находился все это время.

– Евгений Николаевич, мне показалось или вы с Тимуром Руслановичем друг друга недолюбливаете?

– Показалось, Виталий, конечно, показалось, – усмехнулся профессор с таким выражением лица, что Витвицкому сразу стало ясно, что его подозрения были небеспочвенны. – Нас с Тимуром Руслановичем связывают очень недолгие и исключительно рабочие отношения. Лучше расскажи о вашем деле. Ты ведь здесь давно, насколько я понимаю? И зная твой характер, полагаю, уже сделал какие-то заключения?

– Сделал. Но тут все… сложно. Очень, – капитан нахмурился.

– Отчего ж так невесело? Не уверен в своих выводах?

– Я в них уверен, Евгений Николаевич. Причем чем дальше, тем больше… – неожиданно он отложил вилку и буквально выкрикнул, с какой-то детской обидой: – Вот только начальство в моих выводах сильно сомневается!

Некрасов засмеялся, но беззлобно и не обидно, как взрослый смеется над ребенком.

– Се ля ви. Но тем интереснее будет тебя послушать. Я весь внимание.

– Я бы очень хотел поделиться своим мнением и послушать, что вы думаете по этому поводу, но, полагаю, будет правильно, если вы сперва познакомитесь с материалами дела и составите о нем свое представление, – твердо сказал Витвицкий и даже привстал, словно собираясь прямо сейчас идти знакомить бывшего наставника с материалами дела.

– Разумно, – кивнул Некрасов и хитро подмигнул Витвицкому. – Но, думаю, будет правильно, если мы сперва закончим с обедом.

Его собеседник улыбнулся, сел поудобнее, взялся за отложенную вилку.

– Конечно, Евгений Николаевич.

– Тогда расскажи, как твои дела. Про успехи в науке знаю, слежу за публикациями. А как на личном фронте? Не женился еще?

Витвицкий застенчиво улыбнулся, отрицательно покачал головой.

– Ну и правильно, – благодушно сказал профессор. – Для человека интеллектуального склада жена – обуза и раздражитель. Да и все эти страсти-мордасти – любовь, страдания, вздохи на скамейке – только отвлекают от главного. Разум ученого должен быть холодным и ясным, как морозное утро. Верно?

Витвицкий продолжал улыбаться, но ничего не ответил – видно было, что он не согласен, однако не захотел возражать.