— А как же 12-тилетнее обучение? — прошептала Морвидд.

— Через четыре года я сделал вид, что закончил школу. Я вернулся на лето домой, а осенью якобы отправился в поездку по Фландрии, оттуда меня вдруг потянуло в Альгамбру… ну, и так далее. До сих пор разъезжаю.

К тому времени, когда вышла мышь и поела все крошки, Кервин Квирт и девочки были по горло увлечены разговором.

— Никогда не думала, что это такое замечательное занятие — ждать мышь, — шепотом сказала раскрасневшаяся Керидвен. — Нужно сделать это традицией. Приглашать друзей и вообще… Ведь если кто понимает, ждать мышь — это потрясающее развлечение!

— Да, но для этого, — сказал Кервин Квирт, потянувшийся было к мыши, — как ни крути, мышь должна быть.

И он задержал над мышью руку с кружевным платком.

— Верно, — согласилась Керидвен. — Но ведь это же очень хорошо, когда есть мышь, как вы думаете?

— Пожалуй, — в раздумье сказал Кервин Квирт, складывая и пряча платок. — Пожалуй, в этом что-то есть.

— Мои научные тетради — в библиотеке, записи по текущему эксперименту — в лаборатории, — скороговоркой говорил Кервин Квирт Мерлину, терзая в руке кружевной платок. — У Горонви иногда идет носом кровь, надо сказать об этом Мак Кехту. Гвенллиан потеряла записную книжку, я ее нашел, вот она.

Первокурсники трагически облепили Кервина Квирта. Все понимали, что он может не вернуться.

— Вам очень хорошо с косичкой, — утешала его Крейри. Она говорила о напудренном парике, который Кервин Квирт примерил, прежде чем убрать в саквояж. — А у вас в семье все так ходят?

— Нет, в этот раз особенно большой костюмированный прием. И бал, — сквозь зубы объяснил Кервин Квирт, причем лицо его при этих словах исказилось.

— Прием, надо же. Ой, я давно хотел спросить: в какой руке держат салфетку?

— А вот такая бывает вилка с двумя зубчиками, вроде как фруктовая, только маленькая, — она для чего?

— А если у тебя слева шесть вилок, а не пять, то для чего шестая?

— Я обязательно объясню вам когда-нибудь, — сдавленным голосом сказал Кервин Квирт и, делая над собой усилие, высвободил руки. Ллевелис неохотно отпустил его рукав, ибо с любопытством рассматривал запонку.

— А что это? — спросил он.

— Это мой фамильный герб. Заяц, преследующий борзую, на красном поле, — вздохнул Кервин Квирт. Его шаги простучали по плитам двора, испещренным пятнами рассветного солнца, и дверь, ведущая в школу и из школы, захлопнулась за ним.

— При том, что вся его жизнь является костюмированным балом, — вздохнул Мерлин, — авось вытерпит как-нибудь и это. Вот чья любовь к родителям вызывает восхищение, — назидательно обратился он ко всем. — А ну-ка, поскакали все быстро и написали письма родителям! — шикнул он на первый курс. — Куда-а? — с этими словами он подзадержал Ллевелиса, Гвидиона и Керидвен, дочь Пеблига, на всякий случай некоторое время грозил у них перед носом скрюченным пальцем, потом притащил их к себе в кабинет и ворчливо сказал:

— Ну, вы рисовать-то умеете хоть чуть-чуть?

Вопрос был задан таким тоном, как будто ничего хорошего от их способностей к рисованию он заранее не ждал. Сказав это, он немедленно повернулся к ним спиной и стал копаться в шкафу. Мерлин извлек из ларчика краски и кисти и сунул им в руки заляпанные тюбики, баночки и тряпочки.