В 12:28 я вручил Вулфу завершенный отчет, и он, отодвинув в сторону комиксы с О.Д., принялся его изучать. Я прошел на кухню и объявил Фрицу, что снова могу отвечать на звонки. Стоило мне вернуться в кабинет, как телефон тут же зазвонил. Я подошел к своему столу и снял трубку. Обычно в рабочее время я говорю: «Кабинет Ниро Вулфа, Арчи Гудвин у телефона», но в свете последних событий произнес:

– Резиденция Ниро Вулфа, Арчи Гудвин у телефона.

В ответ раздался сиплый голос Сола Пензера:

– Докладываю, Арчи. Все прошло гладко. Ковен получил повестку. Вручил ему лично пять минут назад.

– У него в доме?

– Да. Я сейчас позвоню Паркеру…

– Как тебе удалось туда проникнуть?

– Ну, это оказалось проще простого. Того посыльного от Фурнари, о котором ты рассказал, внезапно одолела жуткая чесотка, и это стоило мне всего лишь десятку. Конечно же, когда я оказался внутри, мне пришлось поработать головой и ногами, но ты так хорошо набросал план дома, что с этим сложностей не возникло.

– Ну, ты просто молодец! Мистер Вулф в таких случаях говорит «приемлемо» – как тебе известно, большего от него не дождешься. Так ты позвонишь Паркеру?

– Я зайду к нему. Надо подписать одну бумагу.

– Понял. До скорого.

Я повесил трубку и доложил Вулфу. Он оторвался от моего отчета, произнес «угу» и вновь погрузился в чтение.

После ланча мы с Вулфом на пару занялись важным делом. Пришлось детально припомнить наш разговор с Ковеном в субботу вечером, а также повозиться с оборудованием, установленным корпорацией «Левай рекордер». Мы бились почти час, предприняв три попытки, но в конце концов Вулф сказал, что доволен.

Затем время потянулось невыносимо медленно, во всяком случае для меня. Телефонные звонки пошли на убыль. Вулф за своим столом покончил с отчетом, сунул его в ящик, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я бы охотно завязал разговор, но весьма скоро его губы принялись за работу – они выпячивались, втягивались и снова выпячивались, – и я понял, что мозг его занят, а потому поплелся к шкафу и занялся орхидеями: стал вносить пометки в журнал прорастания семян. Для выращивания орхидей лицензии, слава богу, не требовалось, вот только вскоре неизбежно встал бы вопрос, чем оплачивать счета. В четыре Вулф удалился в оранжерею, а я по-прежнему корпел над записями. В последующие два часа телефон то и дело звонил, но всякий раз это оказывались не те, кого мы ждали: не Ковен, не его адвокат и не Паркер. В две минуты седьмого я уже решил, что Ковен небось накачался до поросячьего визга и сегодня ничего не произойдет, и тут вдруг раздался звонок в дверь. Одновременно с этим из прихожей донесся звук остановившегося лифта: это Вулф спустился из оранжереи.

Я прошел в прихожую, включил свет на крыльце и выглянул наружу сквозь одностороннюю стеклянную панель. Норковая шубка была той же, а вот шляпка – другой. Я подошел поближе, пропустив идущего в кабинет Вулфа, рассмотрел лицо и убедился, что посетительница пришла одна. Затем вернулся к двери в кабинет и сообщил:

– Мисс Патриция Лоуэлл. Она подойдет?

Вулф скривился. Он редко радуется мужчинам, переступающим порог его дома, а уж женщинам и вовсе никогда.