— Ну, когда я проходил воинскую службу... Эти гомики делали мне грязные предложения, и иногда... когда я оказывался на мели...
— Ну конечно, Карл! — пронзительно вскричал доктор. — В вашем положении я сделал бы то же самое, чего скрывать, хи-хи-хи... Ну что ж, полагаю, этот... э-э... популярный способ пополнения... э-э... казны можно... э-э... отбросить как не относящийся к делу. И все же, Карл, бывали, вероятно, — одним пальцем он постучал по досье, которое испустило слабые миазмы заплесневелых суспензориев и хлорки, — и другие случаи. Когда не затрагивались... э-э... экономические факторы.
В голове Карла вспыхнул зеленый свет. Он увидел смуглое худое тело Ханса — прижавшееся к нему, — и ощутил на своем плече частое дыхание. Зеленый свет погас. В его руке корчилось какое-то громадное насекомое.
Все его существо устремилось прочь в электрической судороге отвращения.
Карл вскочил на ноги, дрожа от ярости.
— Что вы там пишете? — резко спросил он.
— И часто вы дремлете подобным образом??? В разгар беседы?..
— Я вовсе не спал.
— Не спали?
— Просто все это нереально... Теперь я ухожу. Мне все равно. Вы не заставите меня остаться.
Он шел через всю комнату к двери. Он шел уже давно. С трудом волоча ноги, он пытался преодолеть ползучее оцепенение. Казалось, дверь удаляется.
— Куда вы можете уйти, Карл? — голос доктора настиг его из невообразимой дали.
— Отсюда... прочь... В дверь...
— В Зеленую Дверь, Карл?
Голос доктора был едва слышен. Комната взрывалась, разлетаясь в пространстве.
Вы не видали Розу Пантопон?
Держись подальше от Куинз-Плаза, сынок... Гиблое место, кишит сыщиками, они воплями призывают любовника-наркомана... Слишком много уровней... Легавые выскакивают из чулана, накачавшись аммиаком... как разъяренные львы... набрасываются они на бедного старого специалиста по карманам пьянчуг, от страха у него исчезают вены... Он неделю трескается под шкуру, а то и слезает на те пять двадцать девять, что Нью-Йорк щедро и даром выдает наркотам-карманникам...
Так что Педрила, Гончий Пес, Ирландец, Матрос — берегитесь... Взгляните вперед, взгляните вперед, прежде чем ступить на этот мучительный путь...
Мимо со зловещим железным скрежетом проносится поезд подземки...
Куинс-Плаза — гиблое место для ворюг... Слишком много уровней и потаенных мест в стремной подземке, и некуда спрятать вытянутую руку...
Пять месяцев и двадцать девять дней: приговор, выносящийся за «карман», то есть за прикосновение к лоху с очевидным намерением...
Невинных людей могут упрятать в тюрьму за убийство, но не за карман.
Педрила, Гончий Пес, Ирландец, Матрос — мои знакомые наркоты и карманники прежних времен... Старинная шобла 103-й улицы... Матрос и Ирландец повесились в «Гробнице»[81]... Гончий Пес умер от передозировки, а Педрила «сгнил»...
— Вы не видали Розу Пантопон? — спросил старый джанки... — Пора согреться, — надел черное пальто и одолел площадь... Задворками, к Музею Рыночной Улицы, где демонстрируются все виды мастурбации и самопоругания. Особенно пригодится мальчикам...
Вниз по речному руслу катится гангстер в бетоне... Его заковбоили в парилке... Кто эта Вишневая Задница — Джио Задира или Мамаша Джиллиг, Старая Тетушка с Вестминстер-плейс??? Лишь мертвые пальцы говорят по Брайлю...