— Нет, Бобби, не надо!

Он потащил меня и чемодан к входной двери. Я едва успела схватить сумочку, где лежал дневник, прежде чем Бобби вытолкнул меня на крыльцо.

— Прощай, Эстер.

Дженис смотрела на меня из окна моего дома. Она так и не дождалась моих слез, пока я, вся дрожа, шла к подъездной дорожке. Еще успею выплакаться. Меня мучила только одна мысль: что делать дальше? Я посмотрела на пустынную дорогу. Может, вернуться домой и умолять Бобби, чтобы он дал мне шанс и позволил остаться?.. Тут я увидела, как он уткнулся лицом в плечо Дженис, и поняла, что назад пути нет. Я швырнула чемодан на заднее сиденье «бьюика», завела мотор и уехала. У меня разрывалось сердце от боли за дочь, за Бобби, за свою разбитую жизнь. Сил едва хватало, чтобы держать руль. Выезжая на шоссе, я бросила последний взгляд в зеркало заднего вида на синий домик, где крепко спала моя дочь и у камина горевал муж, который когда-то меня любил. Растерянная и подавленная, я сгорала от стыда.

Осталось лишь одно место, куда я могла податься. Только бы Эллиот был дома и ждал!

Я гнала машину, не обращая внимания на сигналы светофоров и дорожные знаки, мимо парка, мимо винодельни, вниз по дороге, что вела к дому Эллиота. Припарковалась, пробежала по дорожке и постучала в дверь. Ну и что, что я его отвергла, наверняка он по-прежнему меня любит! Стоит только сказать, что я ношу его ребенка, и он встретит меня с распростертыми объятиями.

Никто не ответил. Я подождала пару минут — вдруг Эллиот разговаривает по телефону или спит? Но его не было, лишь ветер хлопал дверью с такой силой, что я испугалась.

Подожду в машине, пока он не вернется, решила я, однако ночь стояла холодная, и у меня не нашлось одеяла. Я вспомнила, что Фрэнсис приглашала пожить у нее, и снова завела мотор. К ней можно было пройти пешком через пляж, но только не с чемоданом. Холодный ветер тоже не вызывал желания прогуляться. Я проехала по длинной подъездной аллее и с радостью заметила, что в доме горит свет, звучит музыка. Оставив чемодан в «бьюике», я подошла к двери и заглянула в окно гостиной. Фрэнсис с кем-то оживленно беседовала. Она выглядела куда веселее, чем обычно. И тут я увидела почему: с ней был Эллиот.

Фрэнсис возилась с патефоном, когда Эллиот подошел к ней и взял за руку. Я стояла на холоде и смотрела, как они танцуют, смеются и пьют мартини. Может, привиделось? Я протерла глаза. Конечно, в глубине души я давно подозревала что-то неладное, но теперь… Я зажмурилась. Неужели это происходит в реальности?!

Часть меня хотела распахнуть дверь и ворваться в дом, пусть эти двое тоже прочувствуют, что такое стыд и отчаяние. Я взялась за медную дверную ручку, медленно приоткрыла дверь — и снова закрыла, правда, чуть громче, чем собиралась. Нет, не выдержу. Лучше уеду отсюда далеко-далеко. Я бросилась к машине и рванула с места так резко, что взвизгнули шины. Бросив взгляд назад, я увидела, что Эллиот и Фрэнсис выбежали из дома и машут мне руками. Поздно. Слишком поздно, подумала я.

Доехав до парка, я остановила машину и разрыдалась, как никогда раньше. За одну ночь я потеряла мужа, ребенка, возлюбленного и подругу. У меня не осталось ничего, кроме чемодана с разрозненной одеждой и ребенка в моем лоне.