— Похоже, у тебя будет две большие любви.

Фрэнсис покраснела, а мы с Роуз захихикали.

— Погоди-ка, я вижу глубокое горе, — продолжила гадалка. — И посреди этого горя кто-то…

— Достаточно! — перебила ее Фрэнсис. — Не хочу больше ничего слышать!

— Милая, с тобой все в порядке? — спросила Роуз.

— Да, — буркнула Фрэнсис, ожесточенно потирая ладонь, словно пытаясь стереть предсказанное будущее.

— А теперь моя очередь, — сказала я, поворачиваясь к гадалке.

Еще не предложив выбрать карту, она посмотрела мне в глаза и нахмурилась.

— Беру вот эту! — сказала я, показывая на розовую карту с изображением дракона.

Гадалка отчего-то встревожилась, словно я грубо нарушила все правила гадания, но все же взяла мою ладонь и рассматривала ее намного дольше, чем руки моих подруг. Я терпеливо ждала, пока она водила пальцем по линиям, как будто пыталась что-то соединить. Через несколько минут женщина резко, словно испугавшись, оттолкнула мою руку, затем достала из колоды три карты и выложила перед нами. Долго их рассматривала, потом наконец открыла рот:

— Извините, я верну деньги.

— Нет, — возразила я. — Ничего не понимаю. Почему вы не можете сказать, что увидели?

Гадалка замялась.

— Не могу.

Я схватила ее за руку.

— Мне нужно знать! Обязательно!

Думаю, Роуз и Фрэнсис сильно удивились, с такой настойчивостью я требовала от гадалки ответа.

— Ну хорошо. Но тебе может не понравиться, что я скажу.

Я молча ждала, пока она откроет мне мое ужасное будущее.

— У тебя мало времени. Ты должна следовать зову сердца. — Гадалка на миг замолчала, подбирая слова. — Пока не поздно.

— Что значит, пока не поздно?

— Тебя ждет беда. Разрыв на линии жизни.

Мы все прекрасно поняли, что она имеет в виду, но отреагировала только Фрэнсис:

— Хватит! Пошли отсюда!

— Погоди, я хочу услышать остальное, — сказала я.

Гадалка посмотрела на Фрэнсис, потом перевела взгляд на меня.

— Ты должна написать.

— Что?

— Свою историю.

Фрэнсис сердито всплеснула руками и вышла из шатра, оставив нас с Роуз разбираться с загадочными откровениями гадалки.

— Какую еще историю?

— Историю своей жизни.

Я покачала головой.

— Зачем?

— Так надо. Ты должна ее написать. Твои слова сыграют важную роль… в будущем».

Я села в кровати и еще раз перечитала последнюю строчку. «Может, это еще один таинственный намек, вроде того, что я слышала от Эвелин: кто-то хотел, чтобы я нашла дневник? Но какое отношение имеет эта история к настоящему? Неужели события сороковых годов прошлого столетия могут повлиять на мою сегодняшнюю жизнь? Как?» Хотя я ничего не понимала, в глубине души я чувствовала, что все это неспроста.

На следующий день Би стало лучше. Она меньше спала, больше ела и даже немного смеялась. А когда я предложила сыграть в скраббл, она не просто согласилась, а иронично спросила:

— Ты и вправду думаешь, что можешь меня переиграть?

Мне было радостно, что в тетиных глазах вновь появился блеск, хотя она и обыграла меня со словом «кокотница». Я сомневалась в существовании этого слова, но Би клялась, что оно не выдуманное.

— Кокотка, кокетка, ракетница — нормальные слова. Откуда взялась «кокотница»? — не сдавалась я.