– Делла права, – кивнула Софи. – И нам нельзя рассказывать о них всем подряд – особенно Калле.

Если дракостомы окажутся связаны с чумой, то это не просто докажет вмешательство огров. Это докажет, что Совет знал об опасности, но решил не предупреждать гномов.

Следующие несколько дней прошли тихо – слишком тихо.

Дворф, следящий за Мерровыми болотами, докладывал об отсутствии изменений; ничего нового не принесли и Сиор с Люром и Митей, которые вернулись к Коллективу рассказать о поисках матери Кифа. Сам Киф не выходил из комнаты, копаясь в собственных воспоминаниях, и пока не обнаружил ничего стоящего. Даже Декс не продвинулся в улучшении нового устройства. Он назвал его ветвителем, потому что с каждой новой веточкой, торчащей из него, устройство становилось мощнее. Правда, быстрее просматривать свитки все равно не получалось.

Мистер Форкл явно ощущал охватившее всех уныние, потому что беспрестанно напоминал сосредоточиться на тренировках. Коллектив все еще планировал спасти Прентиса.

Большую часть времени Софи проводила с Фитцем, работая над взаимодоверием, и упражнения действительно помогали. К концу недели Фитц научился передавать Софи свои мысли, даже когда Калла уводила ее глубоко в лес. А Софи, даже работая в одиночку, ощущала, что ей стало легче сосредотачиваться. Теперь она связывалась с Силвени практически не напрягаясь, а мысли аликорна были настолько четкими, что Софи зачастую приходилось напоминать себе, что она все еще сидит в доме на дереве.

Биана тоже делала успехи. Она научилась исчезать на столь длительные промежутки времени, что Софи забывала о ее присутствии. Но ни Биана, ни Делла не смогли скрыться от Каллы. Та говорила, что их выдают «проблески жизни», собирающиеся на коже наподобие пыльцы. Но они не чувствовали никаких проблесков и не понимали, как от них избавиться. Но Биана не собиралась сдаваться и придумывала все более и более безумные планы, большинство из которых не приносили ничего, кроме головной боли.

Когда они не развивали свои таланты, то по настоянию Деллы учились самозащите, потому что такой вид насилия эльфийский разум выдерживал. Движения не сильно отличались от человеческих боевых искусств. И, разумеется, неуклюжее тело Софи отказывалось подчиняться, а вот Фитц, Биана и Декс преуспевали.

Софи быстро надоела собственная беспомощность – а еще больше надоело видеть Кифа, только когда он угрюмо выползал поесть, так что пока Фитц, Декс и Биана практиковались над каким-то ударом в шпагате, от одного вида которого у Софи болело все тело, она ускользнула и пошла колотить в дверь спальни Кифа.

– Я не уйду, пока ты со мной не поговоришь! – сердито крикнула она.

Когда Киф наконец-то сдался, Софи пригнулась и проскользнула в комнату.

– О… ух ты, – прошептала она, пятясь, чтобы осмотреться получше.

Три стены от пола до потолка были покрыты исписанными бумажками, как в логове какого-нибудь серийного убийцы. Пол, стол и кровать тоже были усыпаны заметками.

– Так… ты был занят, – осторожно произнесла Софи. – Ты вспомнил это все благодаря фатомлетам?