– Не шевелись. И не издавай ни звука.

Он бросил шкуру шелки в центр пузыря, и тут же из-под песка вылезла огромная переливающаяся клешня. За ней последовала вторая, затем множество извивающихся ног, антенна и большая переливчатая блестящая раковина.

Треджен схватил шкуру шелки и закопался обратно в песок, оставляя за собой широкий тоннель.

– Наш путь готов, – сообщил мистер Форкл.

– А эта жуть все еще там внизу? – прошептала Софи.

– Скорее всего. Но он абсолютно безвреден.

– Непохоже. – Если честно, Софи даже не сомневалась, что клешни чудовища еще не раз появятся в ее кошмарах. Но она все равно последовала за мистером Форклом в тоннель, вздрагивая от каждого шороха и ожидая нападения треджена.

– Расслабься, Фостер, – сказал ей Киф, протягивая руку. Софи приняла ее. – Ты дрожишь…

– Ну еще бы. В любое мгновение из-под земли высунется огромная клешня!

– Серьезно, вы что, ни разу не видели песчаных крабов? – удивился мистер Форкл.

– Я ловила совсем маленьких, когда ходила с родителями на пляж, – пояснила Софи. – Это вот так они выглядят в увеличенном виде?

У нее зачесались руки, как в тот раз, как она посмотрела на бабочку под микроскопом и горько пожалела, что позволяла им садиться на свои пальцы.

– На самом деле треджены куда приятнее, – заверил мистер Форкл. – У дворфов их раковины ценятся выше любых драгоценных камней. Корона короля Энки вырезана из цельного куска.

– Это… просто отвратительно, – произнес Киф.

Мистер Форкл не ответил, и они продолжили путь в тишине, пока в конце тоннеля не замерцал голубой свет.

– Все готовы? – спросил мистер Форкл. Киф накинул капюшон. – Вперед.

План был прост: сделать вид, что они прорвались в тюрьму боем, и надеяться, что Гетен поверит в свое спасение. Мистер Форкл заранее предупредил стражников, чтобы они подыграли.

– Мы пришли, – прошептал мистер Форкл, когда впереди замаячила круглая дверь. Она напоминала огромную раковину, переливающуюся синим, зеленым и серебристым.

Киф прошел вперед.

– Не забывай, если в какой-то момент что-то пойдет не так, кричи «лебединая песня», и стражники нам помогут, – сказал ему мистер Форкл.

– Я справлюсь, – заверил Киф.

Софи надеялась, что он прав. Слова, сказанные Кифу несколько дней назад мистером Форклом, все еще звучали в ее голове.

«Нельзя надеяться на своих врагов».

– Все или ничего, – прошептал Киф, а затем заорал: – ВПЕРЕД! – и врезался плечом в раковину, с силой распахивая дверь.

За следующие несколько минут прозвучало столько воплей, ударов и треска, что хватило бы на хороший блокбастер. Дворфы прекрасно изображали сопротивление, а потом падали с болезненными стонами. Киф, выкрикивая приказы голосом матери, распахнул еще одну круглую дверь, наткнувшись на густую сеть сухих водорослей.

Софи дернулась, когда мистер Форкл разбил свой амулет с колдовским огнем о трескучие нити, которые запылали синими огоньками, заполняя комнату густым соленым дымом. Огонь прогорел жарко и быстро и сразу затих. Когда дым ушел, Софи впервые заметила Гетена, сгорбившегося у стены, – связанного, с кляпом во рту и с повязкой на глазах. Плаща на нем не было – только мятая рубашка и военный жилет. Но все равно на широкой черной повязке на предплечье виднелся символ «Незримых».