Спрашивала – а после прислушивалась, будто он отвечал ей. И кивала, и уточняла, и снова задавала бессмысленные, чудные вопросы…

Умерший муж говорил с ней – в это мама со временем поверила безоговорочно. А вслед за ней поверила и девочка.

И вот однажды (к тому моменту со смерти отца прошло уже больше двух лет, и девочка училась в третьем классе) мама сообщила дочери радостную весть: они с отцом наконец-то решили, как им следует поступить!

Все оказалось очень просто – и как это они прежде не додумались, недоумевала мама. Им с девочкой просто-напросто нужно отправиться вслед за папой! Там, где он сейчас, хорошо и легко, и он ждет их. Они снова будут все вместе, и у них вновь появится большой красивый дом и много прекрасных вещей. И маме будет не нужно отскребать от грязи полы и носить потрепанные вещи. Она снова превратится в молодую и красивую женщину, примется вечерами петь своему ангелочку колыбельные песни. Все как раньше!

Девочка не поняла, как им попасть туда, к папе. А мама погладила дочку по голове и объяснила: им всего лишь нужно умереть. Все очень, очень просто, проще не бывает. Девочка заплакала – умирать она не хотела.

То есть, конечно, туда, где сейчас живет папа, отправиться ей хотелось – здесь было слишком уж плохо и становилось только хуже. Но вот смерть… Умереть означало оказаться на трубе, с удавкой на шее, со страшным, искаженным болью лицом. «Что ты, – успокоила мама, – мы сделаем это иначе. Гораздо легче и лучше. Папа подскажет нам, как именно».

С того дня мама повеселела и даже похорошела. Папа пока не говорил, как именно им стоит уйти из жизни. И мама день за днем ждала, радостно, как ребенок, предвкушающий подарки ко дню рождения, перебирая варианты – отравиться таблетками, выброситься вместе из окна, прыгнуть с платформы под поезд…

Теперь маме не нужно было ломать голову над тем, что они с девочкой станут носить зимой, переживать, что у туфель отвалилась подошва, что не на что купить нормальной еды. Все снова стало просто и легко. Ведь несколько дней, в крайнем случае, недель – и все закончится.

Но девочка ужасно боялась того, что им предстоит. Она почти перестала кушать, разве что в школе, потому что мама запросто могла подсыпать ей что-то в еду. Она страшилась ходить с мамой по улице, потому что та могла толкнуть дочь под машину.

Однажды ночью девочка проснулась и увидела, что мама стоит возле раскладного кресла, которое служило дочери кроватью, и пристально глядит на нее. Возможно, мама решала, не задушить ли дочь подушкой. Это было настолько страшно, что и спать девочка теперь тоже боялась.

Жизнь, которая и прежде была нелегка, теперь стала невыносима. Девочка не могла ни есть, ни закрывать глаза по ночам. Выходить из дому она боялась, но и оставаться в их комнатенке тоже было невозможно. Она дрожала от ужаса сутки напролет и почти не соображала от страха. Мама ничего этого не замечала – ей было о чем думать и с кем говорить. Работу она бросила и целыми днями сидела в продавленном кресле возле окна и обсуждала с отцом то, как прекрасно они все скоро заживут, что станут делать, где побывают и кого повидают.