– О как? А что, и доказательства имеются?

– У МУРа, насколько мне известно, пока лишь косвенные. Но вот у меня – прямые.

– Так ты, Владимир Николаевич, в свободное от забот о государственной безопасности время частным сыском изволишь подрабатывать?

– Прекрати! На самом деле это не смешно.

– Как сказать. А… э-э-э… стесняюсь спросить: от розыска по ленинградской теме вы, товарищ генерал, меня тоже отмажете?

– О господи! – схватился за сердце Гиль. – А в Ленинграде-то ты что уже успел натворить? Главное – когда?

– Когда? – догадавшись, нахмурился Кудрявцев. – Да, похоже, что не далее как вчера вечером. Я прав? Ты каким-то боком причастен к ограблению квартиры на улице Марата, где милиционером был застрелен налетчик по фамилии Невский?

– М-да… А у вас и в самом деле – Контора! Снимаю шляпу. Прикинь, дед Степан? Всего сутки прошли, а наш генерал уже за всё про всё в курсе… Что там человек? Это КаГэБэ звучит гордо!

– Просто мы получаем ежедневную сводку обо всех случаях применения и использования огнестрельного оружия в стране.

– А уж сводку о всесоюзном розыске и подавно?

– Разумеется. И твоя фамилия в ней не фигурирует.

– Экие у нас в Питере мильтоны неповоротливые.

– Я сегодня днем звонил в Ленинград и общался с дежурным по городу, выясняя подробности. По версии местного уголовного розыска, преступник действовал в одиночку.

– Что?!

– Что слышал. Будучи застигнутым на месте преступления, он попытался оказать вооруженное сопротивление и был застрелен. Я еще дополнительно уточню этот момент, но по состоянию на сегодняшний день иных подозреваемых в этом деле нет. Так что, считай, тебе в очередной раз крепко подфартило.

Потрясение Барона от поведанного Кудрявцевым оказалось столь велико, что он не смог выдавить из себя ни единого слова в ответ, продолжая ошалело переваривать свалившуюся на него информацию. И то сказать – второй раз за минувшие сутки, даже уже будучи покойным, Хрящ чудесным образом спасал его от милицейского преследования.

– Что и требовалось доказать, – продолжил Кудрявцев. – Судьба раз за разом тычет тебя носом в дверь, в которую тебе следует как можно скорее зашагнуть. А ты с бараньим упрямством этому сопротивляешься…

Доселе спокойная интонация Кудрявцева переросла в почти отчаянную:

– Объясни нам! Как?! Ну как мы с Казимирычем можем тебе помочь, если ты сам себе помочь не хочешь?!

– В самом деле, Юра. Пора тебе завязывать с… Знаешь, как говорится, «раньше сядешь – раньше выйдешь»?

Расхожую дурацкую прибаутку Гиль произнес таким серьезным авторитетным тоном, что Барон невольно рассмеялся.

– Дед Степан! От кого другого, но из твоих уст – никак не ожидал афоризмов фраерской мудрости.

Всё, на этом Юрином смешке терпение Кудрявцева окончательно лопнуло.

– Значит, так! Чую, сейчас мы ни до чего путного так и не договоримся. Потому даю команду: всем спать. Подъем в семь ноль-ноль: умываемся, завтракаем и выслушиваем твое окончательное решение. После чего…

Владимир Николаевич запнулся. Поскольку и сам не знал, что ему следует предпринять в случае, если Юрий откажется от их с Гилем предложения.