– У каждого свой хлеб, – пожал плечами Барон. – Я, к примеру, занимаюсь экспроприацией экспроприированного. Тесть секретаря обкома Калинкович – скупкой краденого. Но! Это персональный выбор каждого. А в стукачестве доселе замечен не был.

– У тебя и в самом деле есть что на этого… культурно-пищевого деятеля?

– Выше крыши.

– Поделишься?

– Это вряд ли. Мне с тобой, Владимир Николаевич, делиться – статус не дозволяет.

– А коли не дозволяет, тогда и нечего мне тут мозги полоскать! – рассердился Кудрявцев. – «Карательные органы»! «Категорически не желают»! Очень удобная, между прочим, позиция – оправдывать чужим скотством свое собственное!

– И что ж я, по-твоему, такого скотского в своей жизни совершил?

– А сам-то ты, к примеру, картину эту, Айвазовского, КАК взял? А деньги? Скажешь, честным трудом заработал?

– А ты у моих потерпевших при случае поинтересуйся. Этих бабок происхождением.

– Ну-ну. Хочешь сказать, вор у вора дубинку украл? И что, от этого он перестал быть вором?

– Да, я – вор! Но эти, которые… Это – насосы, крупные спекулянты, которые жили и живут за счет нищих и пьющих. Ни в одной стране мира, кроме нашей, ты не возьмешь так дешево у несчастного человека драгоценную вещь! Вот все мои потерпевшие и грабили таким образом людей, скапливая у себя огромные ценности. А я в свою очередь имел интерес оставить их без этих ценностей.

– Ты только Робин Гуда из себя не корчь, – поморщился Кудрявцев. – И вообще! У нас в стране нищих нет.

– Опаньки! Очнись, Владимир Николаевич. Ты давно в последний раз за пределы Москвы выезжал? Если давно, то прошвырнись как-нибудь с оказией по губерниям. Не обязательно по ту сторону Уральского хребта, можно и где поближе: Воронежская, Псковская, Новгородская… Да в тот же Галич скатайся! Посмотри, как люди в глубинке живут.

Похоже, последняя Баронова ремарка задела Кудрявцева за живое.

Ибо далее он заговорил сбивчиво, с трудом подбирая слова, что обычно ему, профессионально красноречивому, было несвойственно.

– Я знаю, что многие у нас пока еще… хм… Но! Не нищенствуют!.. Да – трудно. Но мы работаем в этом направлении, государство работает… Конечно, легче всего, ничего не созидая, а, наоборот – разрушая, разглагольствовать. Сам собой любуясь…

– Неправда! Я не любуюсь собой. Просто с некоторых пор понимаю, что, встав на свой путь, поступил скорее правильно. Конечно, обижаются на меня некоторые. Но обида – она быстро проходит. После чего у этих высокопоставленных жуликов снова продолжается нажива, и они снова становятся жирными…

«Волга» свернула с трассы на грунтовку, ведущую в замаячивший на горизонте дачный поселок, по главной улице которого через пару минут они и покатили. Судя по внешнему облику местных домиков, ухоженности приусадебных участков и крепостной внушительности заборов, поселок принадлежал к разряду элитных. Опять-таки, выражаясь метким определением Барона, «не для простых свиней».

Дорулив почти до конца улочки, Кудрявцев повернул налево и, проехав еще метров пятьдесят, остановился возле наособицу стоящей двухэтажной дачи, окруженной почти двухметровым глухим забором.