Это наконец возмутило ее.

– Не забывайте, что у меня есть брат.

Но он лишь презрительно усмехнулся в ответ на эту завуалированную угрозу:

– О да, конечно! Наш герой Доменико! Вы пошлете его смыть пятно на репутации сестры. Но он, возможно, обнаружит, что это совсем не то, что стрелять по французскому кораблю с безопасной дистанции. – Он выпрямился. – Ради бога! Науськайте на меня этого маленького героя Лидо. Вы, может быть, слышали о том, что я умею постоять за себя.

– Ну да, позвав на помощь трех наемных убийц. Я слышала об этом. Так вы позвоните или нет? Чем дольше вы тянете, тем противнее становитесь. Можете себе представить, как наша сегодняшняя беседа примирила меня с перспективой нашего бракосочетания.

– Ой, да бросьте! Меня тошнит от вашего лицемерия. Ваша поза – просто еще один мошеннический трюк. – Он повернулся, чтобы выполнить наконец ее просьбу, и увидел, что в этом уже нет необходимости. Он слишком долго тянул. Граф Пиццамано с сыном были в зале.

Тут Вендрамин испугался. Он не знал, что из сказанного им они слышали и какие объяснения ему придется дать.

Как и при всяком шантаже, его власть над жертвой могла длиться лишь до тех пор, пока жертва не переставала бояться огласки. Угрожая Изотте раскрыть ее секрет, он надеялся добиться своей цели. Огласка была губительной для нее, но ему самому ничего не давала.

Он в замешательстве чувствовал на себе тяжелый и усталый взгляд графа.

Напряжение последних недель сказалось на графе Пиццамано. Он в значительной мере утратил свою обычную спокойную учтивость. Вместе с Доменико граф подошел к дверям на лоджию. Он был очень холоден и суров.

– Не знаю, Леонардо, приходилось ли мне когда-либо слышать в этом доме такие слова, какие вы только что употребили. Полагаю, что никогда. Объясните мне, почему вы так неуважительно отзываетесь о моей дочери и угрожаете моему сыну.

– Что касается его угроз в мой адрес… – начал Доменико, но граф поднял руку, призывая его к молчанию.

Вендрамин почувствовал, что ему придется начать объяснение с того, о чем ему не хотелось говорить.

– Я сожалею, синьор, что вы слышали мои слова. Но раз уж так случилось, то судите сами, имел ли я повод возмущаться. После того как я проявил такое терпение и честно выполнил мои обязательства, Изотта собирается обманным путем уклониться от выполнения своих. Я прошу вас, синьор, образумить свою дочь.

– Забавно, что вы употребили слово «обман», – ответил граф. – Я как раз об обмане и собирался с вами поговорить. Доменико сообщил мне кое-какие подробности вашей дуэли с мессером Мелвиллом, которые он недавно узнал.

– Моей дуэли с Мелвиллом? – раздраженно отозвался Вендрамин. – При чем тут дуэль? Синьор, давайте сначала решим вопрос о данном мне обещании, а потом я буду готов обсуждать с вами эту дуэль столько, сколько захотите.

– Вы сегодня говорите со мной каким-то странным тоном, Вендрамин.

Но Вендрамин был слишком возбужден и разозлен, как загнанный зверь.

– Прошу простить меня, но это объясняется тревогой за свои права. Похоже на то, что их попирают.

– Ваши права?