– Поехали, Роман Михайлович! – нетерпеливо сказала Валюта.

Гольский посмотрел на нее. Ее синие фарфоровые глаза не были замутнены ни одной мыслью, ее юные губы были приоткрыты в нетерпеливом предвкушении земных удовольствий, ее грудь упруго и молодо выпирала сосочками под блузкой, а ее длинные ноги были видны под распахнутой дубленкой до узких трусиков.

Гольский сглотнул сухой и горький ком в горле. Сейчас он привезет эту блядь в свою холостяцкую квартиру, напоит шампанским, разденет, заправит эректор и будет драть ее до утра, вздрючивая себя лошадиными дозами коньяка и тоски. А Анна будет складывать чемоданы, прощаться с друзьями и завтра в это время уже уедет на Запад. Навсегда. К какому-то жиду Раппопорту. И ничего тут не сделаешь, ни-че-го…

– Ну поехали, Рома… – снова капризно сказала юная дива.

– Н-да! – горько сказал Гольский больше самому себе, чем этой девочке. – Поехали!

Он включил «дворники» и тронул машину. «Волга» вошла в автомобильный поток, который двигался вверх по Горького, под арку огней с лозунгом «ПАРТИЯ – НАШ РУЛЕВОЙ!». Какое-то такси на полном ходу обошло и подрезало «Волгу» Гольского, швырнув ему на лобовое стекло комья снега и песка, которым в Москве старательно посыпают центральные улицы во время снегопадов. Обозлившись, Гольский тут же нажал педаль газа, чтобы догнать и тоже подрезать этого мерзавца, но за Большой Грузинской такси круто ушло вправо, под мост и повернуло к Белорусскому вокзалу.

Гольский выругался, расслабился и правой рукой взял Валюшу за коленку. И, не почувствовав от этого никакого возбуждения, вдруг подумал: «Но почему же Анна меня волнует? Может, она нерусская?»

Тем временем такси, которое так нагло обогнало Гольского под лозунгом «ПАРТИЯ – НАШ РУЛЕВОЙ!», вынырнуло из-под моста и тормознуло на привокзальной Белорусской площади.

– Белорусский! – сказал таксист, обернувшись к своим пассажирам. – Десятка с вас!

Борис Кацнельсон, не споря, заплатил шоферу десять рублей и сказал Наташе:

– Пошли, Натик…

Вдвоем они вытащили из машины четыре огромных чемодана Бориса и, надрываясь, понесли их в зал ожидания.

– Помочь? Рубчик за чемодан, – сказал им носильщик с тележкой.

– Не надо, – кивком головы отмахнулся Борис и опустил два своих чемодана возле свободной скамейки в глубине зала ожидания. Наталья подтащила сюда еще два.

До отхода брестского поезда было еще восемнадцать часов, и они сели на скамью, обнявшись и держа ногами свои чемоданы.

…когда Хазарский каганат держал южнорусские степи под своим контролем… тогда впервые – и по русским былинам можно отчасти это проследить – возникло представление о еврее как о чем-то страшном, необыкновенно сильном, даже превосходящем по силе среднего и тем более русского человека. Любопытно, что, хотя это представление в истории никак не подтверждалось, тем не менее в русском сознании оно укрепилось, и средний русский человек уверен, что жиды сильнее его. На этом основано его мистическое отношение к евреям.

Александр Воронель

С первых же лет захвата фашистами власти в Германии сионисты стали «душой и телом» служить гитлеровским людоедам… На какие только подлые шаги не шли сионисты, выполняя многочисленные задания абвера! Многие выдавали себя жертвами гитлеровского режима, чтобы втереться в доверие представителей государств антигитлеровской коалиции и нейтральных стран, а затем добывать важную секретную информацию… В эти годы самые тесные контакты с гестапо, СД и абвером поддерживали такие известные лидеры международного сионизма, как Бен-Гурион, Леви Эшкол, Пинцоурс и многие другие… Программа нацистов полностью совпадала с планами международного сионистского концерна «Масад алия бет».