Кроме нас, евреев в школе не было. Дети обзывали и оскорбляли нас, несмотря на все, через что мы прошли. Клужские антисемиты распространили слухи о том, что по ночам вампир-еврей выслеживал христианских девочек и высасывал их кровь. Мы с Мириам ходили ужинать в детский дом, потому что у тети Ирены не всегда хватало еды, и по дороге обратно я часто думала: «Как вампир поймет, что я еврейка, и не станет на меня нападать?».

Тяжело жилось не одним евреям. Условия жизни у всех были одинаково плохи. В конце концов, мы с Мириам отправились в сионистскую организацию, чтобы побольше узнать о Палестине, но государство вскоре прикрыло эту организацию.

Иногда тетя из Америки присылала нам посылки. Как-то мы получили от нее ткань, и тетя Ирена отвела нас к швее, которая сшила нам с Мириам три пары одинаковых платьев. Нашими любимыми были синие в крапинку. Мы любили одинаково одеваться, чтобы привлекать внимание и подшучивать над мальчишками. Еще тетя из Америки прислала пальто, но они оказались слишком взрослыми и не подошли нам.

Однажды в 1948 году, когда нам было четырнадцать, правительство объявило о продаже новой верхней одежды. Мы с Мириам всю ночь простояли в очереди. Магазин открывался в десять утра, но кроме нас в очередь выстроилось аж двенадцать тысяч человек – а пальто было всего двести штук! Когда двери распахнулись, и толпа ворвалась в магазин, продавщица, знакомая тети, узнала нас. Она кинула нам два пальто и спрятала нас под прилавком. Чуть выждав, мы расплатились и ушли из магазина с одинаковыми красно-оранжевыми пальто – цвета осенних листьев. Когда мы много лет спустя уезжали в Израиль, мы были в этих пальто.

В 1948 году часть Палестины стала Государством Израиль. Я подумала, как прекрасно было бы жить там, где когда-то мечтал жить отец. Когда мы видели его в последний раз, он взял с нас слово – если мы выживем, то отправимся в Палестину.

Мы с Мириам переписывались с дядей Аароном, папиным братом, который жил в Хайфе, отправили ему нашу фотографию. Дядя Аарон был готов на все, что в его силах, чтобы помочь нам перебраться. Мы в письме спросили, есть ли в Израиле шоколад. Он ответил, что мы сможем есть столько шоколада, сколько нашей душе угодно, и столько же апельсинов. Он пообещал о нас заботиться. Все это звучало очень соблазнительно!

Тетя Ирена получила весть, что ее сын жив и находится в Израиле. Она тоже хотела туда эмигрировать. Мы все подали заявления на израильские визы, и тетино быстро одобрили. Нам же с Мириам одобрения пришлось ждать два года. Правительство не хотело, чтобы молодежь уезжала из Румынии, потому что молодые руки нужны были для восстановления разоренной войной страны.

Несмотря на это, мы сразу начали готовиться к отъезду. Каждый день правила, прописывающие, что мы можем взять с собой, менялись. Мы собрались за год до отъезда, так что несколько месяцев жили в окружении коробок, которые собирались увезти. Чтобы покинуть страну, мы с Мириам подписали документ, согласно которому вся наша собственность, оставленная в Румынии, переходит государству. Нам все еще принадлежали два акра земли в Порте, хотя бóльшую часть коммунисты уже раздробили и передали крестьянам. Нам так сильно хотелось уехать, что мы были готовы от всего отказаться.