Переезд в Терре-Хот из Тель-Авива для меня был все равно что переезд на Луну. Я ничего не знала о жизни в Соединенных Штатах, не говорила по-английски и была уверена, что все американцы богатые. Вскоре после переезда я забеременела. Мне было нечем заняться, я безумно скучала по Мириам и по друзьям в Израиле; одиночество подтолкнуло меня начать смотреть телевизор. Сначала я думала, что в Америке по телевизору показывали только новости и спорт – кроме этого мой муж ничего не смотрел.

Поэтому я очень удивилась, когда на одном из каналов наткнулась на фильм о молодой паре – они ходили на свидания, целовались, жили так, как положено жить молодым. Вот это я понимаю – достойное телевидение! Программа меня затянула, я отводила взгляд от телевизора только чтобы записать незнакомое слово и позже найти его в словаре. Я стала заучивать слова. Так я выучила английский достаточно хорошо, чтобы устроиться на работу в течение трех месяцев после прибытия.

Наш сын, Алекс Кор, родился 15 апреля 1961 года, а дочь, Рина Кор, – 1 марта 1963 года. Я думала, что получила от жизни все, что должна была. Но все же пережитый в детстве кошмар продолжал меня преследовать.

Когда дело дошло до детских дней рождения, передо мной встала задача: как объяснить детям, почему бабушка с дедушкой не приходят в гости, как к их друзьям?

Когда Алексу было шесть, мальчик, пользовавшийся популярностью в школе, и несколько его друзей пришли к нам на Хэллоуин и принялись подшучивать над Алексом. Их «шутки» напомнили мне, как нацисты-подростки издевались над нами в Порте, а я ничего не могла с этим поделать, не могла защититься. Но теперь я жила в стране, в которой имела полное право постоять за себя! Я вышла на улицу и прогнала мальчишек. Это сделало наш дом «любимым» в Хэллоуин среди детей. Каждый год, 31 октября, начинались безобразия: дети рисовали свастики на наших стенах и ставили на нашем участке белые кресты – это было ужасно.

Алекс возвращался из школы в слезах и кричал:

– Мама, мне за тебя стыдно! Все говорят, что ты чокнутая. Почему ты не можешь быть нормальной, как другие мамы?

Я объяснила сыну, что я не чокнутая, но и нормальной, как другие мамы, быть не могу. Я подумала, что, если смогу рассказать о моем детстве, ребята все поймут и оставят нас и наш дом в покое. Но я даже не представляла, с чего начать рассказ о том ужасе.

Издевательства повторялись одиннадцать лет, пока в 1978 году канал NBC не показал программу под названием «Холокост». Внезапно всем стало ясно, что со мной «не так». Дети, что много лет не давали нам покоя в Хэллоуин, позвонили мне, написали письма с извинениями. В том же году я начала читать лекции, и меня всегда просили подробнее рассказать об экспериментах. Я не владела полной информацией об Освенциме, но подумала, что найду все, что нужно, в книгах или статьях. Но, к своему удивлению, я не нашла ничего – ни о лагерях, ни о докторе Менгеле. Я помнила, что в фильме об освобождении из лагеря выходило около двухсот детей. Если бы я могла связаться с этими детьми, теперь уже взрослыми, мы поделились бы друг с другом воспоминаниями, помогли бы друг другу осознать, что с нами произошло. Но я не знала, как найти хоть кого-то из них.