Но вот под кожаной подошвой заскрипел песок. Элоиза выпорхнула на небольшой пятачок пространства и застыла, оглядываясь и вздыхая. Полная луна серебрила спавшие деревья и цветы. В траве пели ночные трескунчики, а небо завернулось в мантию колючих звезд.

— Пойдем, — предложил тихо, — помнится, тебе нравился королевский сад.

Она старалась держать лицо, но даже в полумраке Георг видел — Элоиза растеряна. Настолько, что не показала свои зубки, когда Георг предложил ей локоть. И почему идея вывести ее на прогулку не пришла в голову раньше? Девушка ожила.

Но едва только на них упала тень деревьев, как огненная птичка выпорхнула из его рук. Растеряв королевское достоинство, девушка отбежала в сторону и положила ладони на толстый ствол. И даже стоя на несколько шагов позади, он слышал рваный выдох.

Элоиза блуждала между деревьев полчаса — не меньше. Бережно трогала цветы и склоненные ветви. Могла сесть на траву или пробежаться по дорожке. А он наблюдал за женой. За ее свободными и смелыми движениями.

Ни в одной женщине Георг не находил столько скрытой силы. И теперь задавался вопросом — как вообще мог не заметить этого? Наверное, что лежит под носом, привлекает меньше внимания, а он к тому же смотрел совершенно в другую сторону…

И Георг не торопил ее, но девушка первая нарушила уютное молчание.

— Вы на самом деле щедры сегодня, — насмешка в ее голосе стала почти не заметной, — но нам стоит вернуться — скоро рассветет.

Действительно, небо на востоке уже окрасилось бледными всполохами зари. А на щеках Элоизы цвел румянец, и губы с трудом прятали улыбку. И даже в простом, лишенном всех украшений платье мышиного цвета, королева все равно прелестна. Недаром лэрд де Ависский — угрюмый хмырь — обратил внимание на юную красавицу. Дремавшая под сердцем ревность распустилась ядовитым цветком.

— За щедрость полагается награда, — голос прозвучал жестче, чем хотелось, и налицо Элоиза упала привычная маска отстраненности.

— Раздеваться? Или просто юбку задрать? Помниться, одна из Ваших лю…

Перехватив упрямицу за талию, он накрыл ядовитый рот поцелуем. Одно касание упрямо сжатых губ — и кровь вспыхнула, горячим потоком устремляясь в пах. Возбуждение было мгновенным и острым, как удар меча. Прошило насквозь, вытравливая из головы посторонние мысли. Он целовал свою жену лишь раз — скрепляя их брак перед Творцом, а потом так по-идиотски запретил им обоим получать удовольствие таким образом, ровно как и ласки в постели. Близость может таить в себе опасную привязанность, а он ее избегал. Поэтому не держал рядом фавориток дольше чем несколько месяцев…

Короткая боль полоснула по нижней губе, и Георг зашипел. Кусачая! Во рту стало солоно, но доступ к дерзкому язычку оказался открыт, и сражение вспыхнуло с новой силой. Прижимая к себе строптивицу, он завоевывал первый их настоящий поцелуй. Отмеченный железным привкусом крови, но такой сладкий…

— Недурно, — прохрипел, прекращая, наконец, их поединок. Не хватало воздуха! — Нодополнительная практика не повредит.

— Желающих полный дворец!

Элоиза дышала тяжело и часто. Синие глаза сверкали, и — Георг был уверен — не удерживай он ее руки, королева расцарапала бы ему лицо. Но в горячем сопротивлении сквозила страсть. Он чувствовал это так же ясно, как собственное желание.