— Лери, прошу, тебе действительно стоит поесть.

— Заботитесь о жене, лэрд де Нотберг? Ну да… Наследники должны быть здоровым.

Безжалостные слова пронзали навылет, но он любил каждый звук. Пусть ругает его, бросает словесные пощёчины, но говорит. И все-таки как невыносимо слышать от нее — лэрд. Как будто сгораешь заживо.

— Любимая, я не…

— Не надо. Если Вас беспокоит мое питание — не тратьте силы.

Его беспокоило не питание. То есть беспокоило, но не так сильно, как другое. Приблизившись вплотную, Бьерн обошел кресло и присел перед женой, уравнивая их рост. Маленькая лэрди вся сжалась, пытаясь отодвинуться, но ему нужно было видеть любимые глаза.

— Лери, пожалуйста… — Девушка дернулась, избегая его прикосновения. — Клянусь, я… между мной и Миранной ничего не было.

— Конечно, не было, — зашипела зло, но по щекам уже ползли хрустальные капельки, — вы просто пили чай! Твоя содержанка это подтвердит.

Миранна уже не была его содержанкой и тем более ничего не могла подтвердить — сегодня утром ему сообщили, что тело женщины нашли в указанном бастардом месте. Ублюдок не собирался оставлять сообщницу в живых и избавился сразу после выполненного задания. Глядя на ровные строки доклада, Бьерну хотелось расхохотаться с одержимостью полоумного. Оттолкнул любимую женщину и чуть не лишил короля трона! Это же надо быть таким ослом и по самые уши залезть в расставленные специально для него силки! На радость заговорщиков сплясать нужный танец, и плевать, что главный козырь Элоизы стал потрясением для всех.

— Любимая, ну послушай…

— Нет! Убирайся. Оставь меня в покое! Лжец. Вы все — лжецы!

— Господин!

Дорис кинулась к ним, но он уже отшатнулся прочь. И трясло его так же, как маленькую лэрди, а в груди жгло и кололо. Сердце ворочалось тяжело и больно, будто его окружали острейшие копья. Прогоняет его… Не верит. Он бы и сам себе не поверил! Отчуждение ширилось между ними черной бездной, и он был готов на все, чтобы от него избавиться. Озарение разорвало мрак отчаянья слепящей вспышкой. Ему нужен Георг! И камень истины…

Тяжёлые шаги затихли, и Валерия дала волю слезам. Как же это… неправильно! И жажда поверить, опять закрыть глаза и притвориться, что ничего не было, росло настырным сорняком. Обдери руки в кровь, но от него не избавиться. Как не отмыть черные пятна разочарования. Настолько глубокого, что не хватит ни подвигов, ни бесконечных «прости», чтобы вытащить ее из этой ямы.

— Госпожа, Вам на воздух надо… Так побледнели.

Да, воздух… Едва только Дорис это сказала, как желание прогуляться в саду слегка ослабило давящую на плечи тяжесть. Может, если ходить по тропинкам достаточно долго, то сегодня ее не будут изводить сны, в которых ничего этого нет и она счастлива… Да, надо в сад.

Ее согласию Дорис обрадовалась неимоверно. Сборы не заняли долго, теперь волосы не нужно долго расчёсывать и укладывать. Валерия не стыдилась своей новой прически — места для этого чувства просто не оставалось.

Вместе они спустились вниз. Слуги провожали их осторожными взглядами, несколько наглых и незнакомых ей личностей, очевидно из знати, попытались навязать компанию, но быстро исчезли, оскорблённые резким отказом — расшаркиваться желания не было. Она почти бегом мчалась вниз, как будто среди деревьев ее могло ждать избавление от проклятой тяжести случившегося.