Видеть перед собой свои грехи. Когда ты взираешь на свои грехи, когда исполняешь волю ближнего и поддерживаешь общение и единство с ним, тогда твое сердце обретает покой и ты чувствуешь свободу, облегчение, радость, внутреннее веселье, ты пребываешь спокойным, безмятежным. Идешь спать — засыпаешь легко, идешь молиться — ум твой возносится прямо к Богу, идешь читать — глаза твои источают слезы.
Если ничего этого нет, тогда вместо упокоения в нашей душе царит тьма и вместо простора — стеснение, так что мы в горах задыхаемся, на беспредельных равнинах чувствуем себя запертыми в погребе и среди сотни людей испытываем полное одиночество.
Толкуемое сейчас слово аввы Исаии началось со старца, первого из ближних, а закончилось единством всех братьев, живущих вместе и имеющих своим главным делом труд, чтение и молитву. Кроме того, у них есть глубокое осознание связи между временем и вечностью: они живут с мыслью о том, когда они умрут, и молятся о том, чтобы Бог дал прийти этому благословенному часу, а значит, не ждут радостей, удовольствий и наслаждений в этой жизни. Иными словами, они не доверяют своим чувствам и переживаниям, не строят все свои надежды на том, что им дает или даст Бог.
Ожидание благодатных переживаний и даров от Бога приводит нас к тому, что мы теряем дары и настоящие и будущие. Тогда Бог нас совершенно отвергает, потому что Он не может говорить с нашим духом. Эти переживания становятся самоцелью для нас и нашим богом оказывается то, чего мы добиваемся, а не Сам Бог, Который нам это дает. Так что молчание — вот пространство, в котором мы должны жить, а мерило нашей жизни — это ближний и, в особенности, старец.
Если вы всего этого не делаете, говорит авва Исаия, то, простите меня, идите своей дорогой, чтобы я не прогнал вас сам. А если делаете, то успокоение и простор будет той бескрайней нивой, которую вам дарует Бог как воздаяние за ваше делание, которое вы приносите от сердца.
В этом слове авва Исаия от начала и до конца говорит о боли, мучении, скорби. В настоящей жизни человеку невозможно избавиться от боли, потому что сколько он живет, столько живет и его эгоизм. Велики те души, которым удается этот эгоизм преодолеть. Но до тех пор, пока человек этого не достиг, он бьет и его бьют. Его жизнь — это блуждание, злоключение, борьба. Вера и неверие, победы и поражения, добродетели и грехи. А если учесть еще и страсти, которые мы, может быть, получили по наследству или создали сами внутри себя, если учесть еще и грехи, которые вольно или невольно, в ведении или неведении, намеренно или по недосмотру и нерадению мы совершили, если принять во внимание все неизвестное и тайное своего сердца, все то, о чем мы не знаем и что препятствует нам понять «неизвестное и тайное премудрости» Божией, то вы поймете, сколько причин заставляют нас страдать.
Вместо всех этих мук Бог дает одно мучение — за Его имя, за Его любовь, за Его славу. Все, что мы претерпеваем, — это тьма, которую порождает наша собственная душа. Однако все зависит от того, как мы это воспринимаем, как мы это оцениваем.