Вспоминается также время, когда Тарковский познакомился с Панфиловым, и на некоторое время они сдружились, когда «В огне брода нет» так или иначе и безо всякого преувеличения ворвался в искусство кинематографа ослепляющее неожиданным взрывом. Так что, едва приступив к работе в журнале «Советский экран», я рванула на интервью к Панфилову, с трудом отыскав его в маленьком домике под Свердловском, где он только еще писал с Габриловичем сценарий «Начала».
Это было началом отношений, продлившихся до сих пор. Но тогда…
Тогда Панфилов, оставив первую семью, жил у Чуриковой в однокомнатной квартире возле Ленинского проспекта. И было время, когда мы втроем, с Ларисой и Андреем, приходили туда с удовольствием. Пили, гуляли и разговаривали обо всем на свете от души. Панфилов не расставался с мечтой о картине про Жанну д’Арк, понятно, с Чуриковой, имея в связи с этим замыслом много проблем. Надо сказать, что в тот период отношения двух пар были самыми нежными, и Панфилов всерьез говорил о том, что будет снимать Ларису в роли Матери Жанны, видя в них с Инной сходство… И вообще именно он видел в Ларисе определенные актерские возможности…
Помню еще, как Лариса, очень склонная всегда жаловаться на свое здоровье, затащив меня в совмещенный санузел той скромной чуриковской квартиры, поднимая кофточку, требует, чтобы я нащупала катышек опухоли в ее груди, уверяя, что это рак. А я ничего, понятно, не нащупав, уверяю ее, что в худшем случае это мастопатия. Но она заговорчески заклинает, пытаясь меня убедить: «Нет, я тебе точно говорю, что это рак»… «Да, брось ты, Лара», — уверенно заявляю я, не подозревая, конечно, что столько лет спустя ей поставят слишком поздно именно этот диагноз…
Возвращаясь к отношениям Ларисы с Андреем: он всегда оставался тем волком, которого, сколько не корми, все в лес смотрит. А, может быть, он вообще не был создан для какой бы то ни было семьи, в чем каялся в «Зеркале», но нуждался в берлоге, где можно было бы зализывать полученные раны?..
Во всяком случае Лариса без устали следила за каждым его шагом, изнемогая от постоянного напряжения, но никогда не сдаваясь. «Следственная агентура» в образе «подруг» работала на нее со страстью. Думаю, что мне единственной удавалось оставаться рядом с ними почти двадцать лет, не будучи вовлеченной в группу слежки. Все новости я узнавала из уст самой Ларисы, много раз заслужив упреки за свое нежелание «приглядеть» за Андреем на стороне…
Один знакомый рассказывал мне о том, как Лариса жаловалась ему после смерти Андрея: «Он никогда не понимал меня. Никогда! Вот Феллини хотел снимать мой танец на столе. А Андрей не видел во мне актерских возможностей и погубил меня!»
Вот вам и «Чайка»…
На эту тему я спорила с ней, уверяя с пионерским пылом, что порядочные люди такими делами не занимаются, не разжигают лишние семейные ссоры. Но тут Лариса была неумолима, предпочитая превентивные средства и подготовив мне за это «несотрудничество» специальную кару, настигшую меня много лет спустя уже за рубежами нашей любимой родины…