Мы предполагаем разделить книгу на семь глав, каждая из которых должна составить два печатных листа: 1) проблема творческая, как проблема этическая, и проблема ответственности художника; 2) изобразительное решение фильма; 3) звуковое решение фильма; 4) киноактер, рассмотренный в сопоставлении с театральным актером; 5) о полифонии фильма; 6) специфика киноискусства; 7) беседа режиссера, зрителя и критика — по письмам зрителей.
Разговор о названных проблемах должен вестись на фоне широких ассоциаций из опыта развития других искусств. С одной стороны. С другой — разговор должен подкрепляться анализом конкретного опыта работы режиссера Тарковского — от замысла фильма, эпизода, кадра до их конечной реализации. Здесь опять-таки возможна и оценка режиссером собственного движения к результату фильма, и заметки стороннего наблюдателя этого движения.
Нам хотелось бы широко иллюстрировать книгу не просто кадрами из фильмов Тарковского, но привлечь и некоторый другой изобразительный материал, который помогал бы понять ряд предпринятых нами ассоциативных отступлений, как бы не имеющих «прямого» отношения к делу, однако, помогающих понять и специфику киноискусства, и нравственную природу художника вообще.
Договор был заключен, и с этого момента мы с Андреем получили друг на друга окончательные монопольные права. То есть право моего пребывания на съемках в любой момент еще более упрочилось. А затем, уже на Западе, то есть десятилетие спустя я продолжала сопутствовать Андрею везде и всюду вплоть до окончания книги, исполненного драматизма. Ну-ну…
Пока же свершилось самое главное — у меня впереди книга!!! КНИГА в соавторстве с ТАРКОВСКИМ!!! Счастье благословенное! Теперь я могу ему быть по-настоящему помощником — реальным — сейчас и навсегда!
Вот такая дурь была в голове — думается сегодня.
Тогда же Тарковский передал мне папку с разрозненными материалами, оставшимися у него от работы с Козловым. Для книжки материалов было, конечно, смехотворно мало, и я подготовилась к долгим беседам, их фиксации и тщательной последующей обработки…
Но складывалось все несколько иначе… Во-первых, очень скоро выяснилось, что никаких диалогов полноправных собеседников не будет, тем более исповедующих порою разные точки зрения… Я помню, что особенно отчетливо поняла это, когда защищала с пеной у рта «В огне брода нет» и Чурикову в главной роли, фильм неожиданно для меня разочаровал Тарковского после второго просмотра. Этот наш разговор зафиксирован на пленке, а результаты его потом вошли в книжку, в главу об актере, в общей форме, без упоминания изначального предмета разговора…
В защиту фильма, который мне очень нравился, я пыталась высказать некоторые свои соображения. Андрей негодовал, изничтожая даже слабую мою попытку высказать противоречащие ему мысли. Спорщиком он был плохим, но своей точке зрения не изменял никогда, следуя ей порою даже излишне последовательно. Попытка свободомыслия пресекалась обычной фразой: «Если ты, действительно, так думаешь… Если тебе это может нравиться, то я вообще не понимаю, как мы можем писать с тобой книгу?!» Можно, правда, попробовать тешиться надеждой, что подобная реакция таила в себе некоторый элемент его ревности ко мне, как к своему только лишь верному оруженосцу…