– Ладно, что делает ее твоей любимой?

– Мне нравятся простые на первый взгляд вещи, которые, если присмотреться поближе, на самом деле оказываются сложными и глубокомысленными. Как ты. Ты как супермен, который никогда не снимает свой костюм Кларка Кента. Сколько твоих так называемых тупоголовых друзей знают, что ты читал Джозефа Хеллера? Или что ты в курсе, как найти производные, используя цепное правило?

– Никогда не планировал кричать об этом на каждом углу. – Я сухо на него посмотрел. – Или танцевать чечетку на обеденных столах.

– Потому что тебе это не нужно, – заметил Холден. – И не злись, я делаю тебе комплимент. Я бы все отдал, чтобы иметь уравновешенный ум вместо… – Он помахал рукой возле своего виска. – Этого.

Я потягивал пиво, пытаясь залить гнев на всех людей, которые заставляли его чувствовать себя хуже остальных.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Снова жалеешь меня? Не нужно.

– Нет. Мне жаль твоих родителей. Они облажались. Жестоко.

На бледной коже Холдена появились краски, и он отвернулся, даже не ответив какой-нибудь колкостью. Не давая себе возможности подумать, я убрал из наших рук пиво и обхватил Холдена ладонью за подбородок, как в ту ночь у бассейна. Только на этот раз я действовал обдуманно. Это не был украденный из реальной жизни тайм-аут, в котором можно обвинить помутившую разум страсть.

Холден позволил мне себя повернуть, и я поцеловал его. Глубоко. Чувственно. Поцелуй ради поцелуя, потому что даже если мы не зайдем дальше, я все равно буду счастлив.

Я почувствовал, как Холден потянулся навстречу, прижавшись ко мне и отдавая инициативу. От потрясающего ощущения, как будто в мире все встало на свои места, из моей груди вырвался стон.

Холден, затаив дыхание, оторвался от меня.

– Не похоже, что у нас все под контролем.

Он отвел мою руку в сторону и обрушился с поцелуем на мои губы, разжигая пожар, который постоянно тлел между нами. Он воспрял раскаленным добела пламенем, которое распространилось от соединенных губ по всему телу. Мы целовались так, словно изголодались друг по другу; жесткие, жадные поцелуи, которые он предпочитал всем остальным.

Холден снял с меня свитер, в то время как я стянул халат с его плеч и вцепился в футболку, отчаянно желая добраться до кожи. Видеть и прикасаться к нему, но осторожно, чтобы не потерять голову. Чтобы быть здесь, с ним.

Он позволил мне стянуть с него футболку через голову, и у меня перехватило дыхание при виде идеально гладкой кожи и точеных, совершенных мышц под ней. Не такой крупный, как я, но сильный. Достаточно сильный, чтобы выдержать все, что бы я ни захотел ему дать.

Значит, вот оно? Уже происходит?..

– Подожди, подожди… – выдохнул я, прижимаясь лбом к его лбу.

Мы словно находились в тесном мирке, взгляд Холдена потеплел.

– Мы можем притормозить. Я все время забываю, что ты новичок в этом деле.

– Аналогично, – сказал я. – Мне не хочется сильно увлечься и потом сожалеть об этом.

– Сожаление о том, что увлекся, – лучший вид сожаления. Но нам не обязательно что-то делать. Думаю, у моих тети и дяди тут лежат несколько настольных игр. Можем развлечься в «Парчизи»…