По моему мнению, вся суть этого графического романа сводилась к любви. Но разве любовь – это не своего рода теория хаоса? Один быстрый взгляд, одна улыбка и одно слово могут навсегда изменить направление чьей-то жизни. Мы с Бекеттом были живым тому доказательством.

Читатели жаждали узнать историю Райдера. В одном углу нашей просторной гостиной стоял новый стол со стильной лампой и двумя стульями, где мы работали над романом «Мама, можно?.. Том II – Грехи отца».

Бекетт подошел ко мне сзади, обнял за талию и поцеловал в шею.

– Они уже здесь. Ты готова?

Я взяла в руки маленькую картину, которую закончила день назад. Она представляла собой разительный контраст по сравнению с черно-белыми страницами комикса – на ней буйствовали желтый и красный цвета. Я вложила ее в портфолио и выключила верхний свет, оставив белые лампочки гирлянды зажженными. Светлячки танцевали по белым стенам в тусклом свете угасающего дня.

– Готова.

Мы надели верхнюю одежду и шапки, взяли чемоданы и спустились по лестнице. Рой и Мэри Гудвин ждали нас у такси – вместительного мини-вэна. Миссис Сантино сидела на заднем сиденье, укутанная в лисью шубу из искусственного меха, от которой попахивало плесенью. Она надевала ее каждую неделю, когда мы водили ее на ужин или в кино.

Больше никаких рукопожатий – Рой обнял своего сына, похлопал по спине и плечам и взъерошил волосы. Мэри взяла лицо Бекетта в ладони, расцеловала его в обе щеки и ласково пожурила его за то, что он давно не подстригался.

Когда-нибудь я смогу смотреть на эту маленькую, только родившуюся семью не затуманенным слезами взглядом. Я обвинила во всем ветер и залезла в машину.

– Как у вас дела, миссис Сантино? – спросила я на ломаном итальянском.

Миссис Сантино пожала плечами и начала перечислять целый список жалоб – я уловила что-то про больные суставы, но она говорила слишком быстро, чтобы я смогла расшифровать остальное. Она махнула рукой на мои жалкие попытки ответить, а потом взяла мою ладонь в свои. Когда в машину залез Бекетт, она разразилась еще одной речью на итальянском, быстрой, как пулеметная очередь.

– Bel giovanotto, siediti accanto a me e dammi un bacio.

Бекетт бросил на меня непонимающий взгляд.

Эти слова было легко перевести. Я показала на сиденье по другую сторону от миссис Сантино.

– Садись туда, красавчик, и подари даме поцелуй.

Бекетт чмокнул миссис Сантино в щеку, и она разразилась новой тирадой на итальянском. Бекетт приподнял брови, но я только развела руками, улыбаясь так широко, что мое лицо грозило расколоться надвое.

Такси остановилось у Пенсильванского вокзала. Потом нас ждала двухчасовая поездка на поезде до Филадельфии, а потом – еще один переезд на такси до дома моих родителей. Когда мы поднимались на крыльцо, Бекетт сжал мою руку.

– Все хорошо?

Я улыбнулась ему.

– Лучше некуда!

Это был стандартный ответ, но в данном случае он полностью соответствовал правде.

Мы столпились на крыльце. Бекетт помогал миссис Сантино, поддерживая ее за руку. Мэри, похоже, нервничала; она поправляла горшок с пуансеттией, который держала под мышкой, в то время как Рой приглаживал галстук.