– Ну надо же! – воскликнула, ловко перехватив авоськи, чтобы всплеснуть руками. – А я тебя во сне нынче видела. Вот так, ни в тех, ни в сех! Как знала, что повидаемся! Слушай, ты не держи на меня зла, что мы тогда девчонку твою унесли, – сказала она задушевно. – Я не хотела, но Чиляева меня прямо за горло взяла! Да и она не больно-то виновата: это все Толика была затея, он из тетки веревки вил. Ох, как у него на тебя глаз горел… А потом, когда ты сбежала, он пришел и хохочет: мол, Ольга нашла-таки свою девочку, не вышло у нас ничего здесь, но Ольгу я все равно достану где угодно.

– Не достал, – неприветливо буркнула Ольга. – Руки коротки оказались.

– Да, – сочувственно вздохнула Зинаида, – не повезло! Им с Альбиной Сергеевной уже статьи определили… Его в Мордовлаг, кажись, а ее… говорят, всех ЧСИР нынче в Алжир[67] какой-то отправляют.

– В Африку, что ли? – изумилась Ольга.

– Кто знает, может, и в Африку, – равнодушно пожала плечами Зинаида. – Небось лучше в Африку, чем в Мордовию или в Магадан! Но ты знаешь, Альбина эта Сергеевна была такая злобная сука, слова доброго никогда не скажет. Ей поделом! А Толика мне жалко…

– Вот кого мне ничуть не жалко! – с ненавистью выдохнула Ольга. – Мало того что он меня с Женей разлучить хотел, так еще оклеветал того человека, который нас в свою семью принял. Он и его жена удочерили Женечку. Я у них жила, с ней нянчилась… Вот счастье было. Нет, этот Толик… Мало того что он ко мне лез все время, покоя не давал, так когда его арестовали, он и Василия Васильевича за собой потянул! Оговорил, гнусная тварь! Теперь мы и сами не знаем, что с нами будет. То ли Асю арестуют, то ли нет, то ли выгонят нас из дому, то ли нет, и как жить будем, вообще неизвестно.

– Слушай, – сделала огромные глаза Зинаида, – так Женька в самом деле не твоя дочка?!

– Не моя, – буркнула Ольга.

– А где ж ты ее взяла? – изумленно воскликнула Зинаида. – На улице нашла, что ли?

– Ее мать умерла, – уклончиво ответила Ольга – и вдруг словно холодная рука коснулась ее лба, и она поняла, что невзначай сказала сущую правду… Неведомо, откуда она узнала об этом, но знала точно: та прекрасная темноволосая женщина с родинкой на щеке, которая иногда являлась ей в снах, – это Женина мать, и она мертва.

И вдруг какое-то странное видение всплыло перед ней. Привиделся ей куст, под которым лежит сверточек в одеяльце, перевязанный розовой ленточкой: ребенок, девочка. Тут же валяется рюкзак, набитый детскими вещами и деньгами. Увидела Ольга и молодого мужчину, который стремительно глянул ей в глаза и прошел мимо, держа на руках… Но тут тьма находила на глаза, Ольга не могла вспомнить, что именно он держал. Однако ее мысленный взор скользил дальше, дальше… к женщине, лежащей на траве. Кровь лилась из ее простреленной головы и вилась по траве так же прихотливо, как ее темная коса… И снова тьма заволокла воспоминание, как тучи заволакивают невзначай выглянувшую луну.

– Да ты что, что с тобой?! – донесся до нее голос Зинаиды.

Ольга очнулась, почувствовав, что та дергает ее за руку.