– Так это ведь тоже был план моего отца! – Макс едко рассмеялся. – Они сейчас верят, что ты в безопасности и где-то в неяви, сидят в своих башнях и воображают себя атлантами, что держат небосвод. И старые некроманты верят, что семья Громовых сделала для тебя все возможное, вывернулась ради тебя наизнанку. Ты ведь тоже верила, что можно вот так красиво всех поднять за собой, но проиграла. И вообще, как ты посмела возомнить, что будешь крутить мной, что я позволю тебе это? Так самодовольно улыбалась, когда я появился в той вонючей забегаловке. Кажется, ты тогда всерьез решила, что я потеряю голову из-за твоих бесцветных бровей и ресниц, поставлю твои заскоки выше интересов своей семьи.

Слова эти будто хлестали пощечинами.

Тая молчала, выслушивая все это, раздавленная и уничтоженная. Просто молчала, опустив голову.

– Мой отец Борис Громов заслужил место главы Братства и хозяина неяви, – отчеканил Макс. – И он получит его, когда не будешь мешаться ты со своей громкой фамилией, которая больше ничего не значит.

– Еще вчера был Крым… – слова эти будто сорвались сами, вместе со слезами. – И мы с тобой…

– Нет никаких «мы с тобой»! – Макс крикнул это так зло, будто ненавидел даже сами эти воспоминания. – Не знаю, что ты напридумывала себе про меня, но я тебе ничего конкретного не обещал. Вообще вся эта история с якобы любовью была только с твоей стороны. А Крым был моим подарком тебе напоследок. История про то, что мы с тобой поселимся в Безымянной башне вдвоем, вообще полный бред, Машка тебе так и сказала. Все же она поумнее тебя, хотя ты ее и старше на год, – помолчав, со смешком добавил Макс.

Из-за деревьев донесся шум, хриплый лай: четыре бездомные собаки, невесть откуда взявшиеся посреди лесной глухомани, начали приближаться из-за деревьев.

– Оська! – вскрикнула Тая, но одна из сосен моментально рухнула и переломила хребет одной из собак. Раздался пронзительный визг, остальные псы бросились врассыпную.

– Слабоваты у Темничей служебники, – только и сказал Макс. – Прощай.

Потом от окна донеслись удаляющиеся шаги по гравию, и все стихло.

Тая, еще не до конца веря в происходящее, вцепилась в решетку окна. Всматривалась в лес сквозь мутную пелену, которая то срывалась вниз со слезами, то снова заволакивала глаза.

Так она простояла долго, – как ей показалось, бесконечно долго. И – не мелькнула среди стволов сосен белая рубашка, он не вернулся, не ужаснулся своему поступку и не передумал.

Был только лес и шум ветра в соснах, переливы птичьих трелей где-то в вышине. Разжав пальцы, Тая осела вниз, сжалась в комочек, будто все еще хотела защититься от безжалостных слов, которые продолжали хлестать невидимыми пощечинами. Двигаться не хотелось, будто ее уже убили и уничтожили. Разломали на части и выбросили, как надоевшую игрушку.

Постепенно приходило понимание, что ей это не померещилось, что это правда, реальность. Глупая инстаграмная фифа, которая не удосужилась правильно и честно оценить парня, которым увлеклась. Что она вообще до сих пор знала о любви, жестокости, жажде власти?