Так как замок стал мал для двух дворов общей численностью около 700 человек, земельных властей и канцелярий, Георг Фридрих полностью перестроил и расширил его западное крыло. Архитектором был Блазиус Берварт из Вюртемберга, который участвовал в сооружении замков в Тюбингене и Штуттгарте, а позднее по заданию Георга Фридриха и в перестройке крепости Плассенбург.　

Залы для торжеств в западном крыле украсил лепными украшениями Ханс Виндраух, который работал и в датских королевских замках. Банкетный зал размером 18x83 метра находился над церковным помещением и являлся самым большим для своего времени. В 1711 году его ошибочно назвали «Залом московитов», от названия помещения северного крыла замка, которое раньше именовалось покоями московитов.　

Авторитет Георга Фридриха как правителя утверждался во всех областях. Он реформировал придворный суд, привёл в порядок церковные дела, придал новые силы пришедшему в упадок университету. Три старые городские школы и далее оставались в подчинении муниципалитетов. Однако направляющая рука герцога чувствовалась и здесь, когда он в 1585 году подверг их основательной проверке. Подробные протоколы этого посещения дают хорошее представление о том, как была организована внутренняя жизнь школ, как инсценировались школьные комедии, как проводились праздник св. Григория и похороны.　

Свою суверенную власть над бюргерским сословием Георг Фридрих утверждал во многих правовых спорах, в решении налоговых вопросов и конфликтов, разгоравшихся по поводу распределения компетенций. Когда город в 1596 году запретил вывоз зерна, чтобы удержать низкие цены на ячмень для пивоварения, герцог поучал из Ансбаха: «Вам вменяется в обязанность хорошо управлять городом, но не господствовать по своему благорасположению над реками, торговлей и развитием порта». В этих словах прослеживается переход от сословного управления к абсолютистскому государству. Показательны и слова, которыми магистрат в 1595 году пытался навязать новый порядок в ношении одежды: «Кто противится такому порядку, тот вызывает на себя гнев Божий и возмущение святых ангелов на небе, тот не может по-настоящему молиться, потому что он противопоставляет себя власти, тот живёт с нечистой совестью и находится на плохом счету у всех благочестивых христиан, и если он не кается в грехах, его ожидает мирское и вечное наказание».　

При всём том, что он осознавал себя правителем, Георг Фридрих легко находил общий язык с кёнигсбержцами. Он участвовал в их праздниках, танцевал с бюргерскими девушками. Своим добросердечием, а ещё более благодаря заказам, раздаваемым двором, как и во времена Альбрехта, он завоевал немало сторонников в среде купечества.　

Раздачей новых грамот, особенно ремесленным цехам в слободах, Георг Фридрих способствовал развитию ремёсел, хотя цехи своей мелочной политикой личных интересов и доставляли ему много хлопот. Акты того времени полны споров цехов между собой и против «чердачных зайцев». При этом, под предлогом справедливого порядка, речь шла о равномерном распределении заработков («питания»), то есть о гарантированном властями существовании каждого члена цеха. Личная инициатива и свободная конкуренция были нежелательны, их следовало исключать, так как они подрывали заведённый порядок. Несмотря на политику корпоративного своекорыстия экономика процветала. Праздники ремесленников никогда не отмечались так весело, как во времена барокко, когда почитались роскошь и наслаждения. Эти праздники, о которых мы знаем по картинам и стихам, не зависели от времени года, а проводились по особым поводам. Так, например, танец плотников с топорами, танец ножовщиков с мечами и парусная регата были показаны 7 ноября 1589 года при посещении Кёнигсберга королём Сигизмундом Ⅲ. Позднее, в 1594 году, парусная регата состоялась ещё раз, возможно, и в 1613 году; в знак приветствия нового столетия в 1601 году снова были показаны танцы с топорами и мечами. По своему ритуалу они походили на те, которые танцевались и в других немецких городах.