В гараж лучше не соваться, понял он, потому что эта машина смерти поедет следом и прикончит его, а тамошние работники ничем не помогут. Нужно добраться до собственного района. Туда убийцы вряд ли сунутся, а если и посмеют, вокруг круглосуточной табачной лавки на первом этаже гостиницы, где находится штаб-квартира банды, всегда слоняются свои люди, они придут на помощь и живо разберутся с незваными гостями.

Тони вдавил педаль газа до упора, и его большая машина рванула вперед. На смертоубийственной скорости он гнал по темным опустевшим улицам. Преследователи упорно висели на хвосте. Несколько раз они почти нагоняли, еще чуть-чуть, и могли бы обстрелять снова, но ему удавалось оторваться.

Странная гонка продолжалась и продолжалась. Для него призом в ней была жизнь, для них – его смерть. Визг покрышек на поворотах, стремительный полет по прямой. Только бы успеть добраться до штаба, туда они точно не посмеют сунуться.

«Тра-та-та», – сзади снова неровно застрочил пулемет. Две шины, пробитые пулями, сдулись с громкими хлопками. Машину занесло вправо, с ужасающей силой бросило на бордюр, и она перевернулась. Тони почувствовал, что падает, а затем все поглотила тьма.

Пришел в себя он лежащим в жуткой тесноте. Внизу ковер, вокруг – ноги, пол дрожит и покачивается. Машина, понял Тони, и не его, а вражеская. Приподнявшись, он растерянно огляделся. Над ним, на заднем сиденье, двое мужчин, лица скрывает темнота.

– Таки живой, собака, – хохотнул незнакомый голос. – Вот ведь хрень!

– Что это все, вашу мать, означает? – прорычал Тони.

– Скоро узнаешь.

– Дайте хоть сесть, чертовски неудобно.

Он попытался встать, но голова закружилась. Один из мужчин протянул руку и рывком усадил его между ними. Теперь Тони видел, что спереди тоже двое.

– Давай, малый, наслаждайся поездкой! – кто-то гаркнул на ухо. – Последней в жизни.

У Тони оборвалось сердце. Он и раньше смотрел в лицо опасности, попадал в трудные положения, однако такого не было. Его забрали на «прогулку», вот-вот сделают жертвой одного из самых страшных и убедительных средств, которыми у гангстеров избавляются от врагов. Тони повернулся к тому, кто с ним недавно говорил.

– Так вы и есть те уроды из северной группировки?

– Угу.

– Кто ты такой, мать твою?

– Я? – Мужчина невесело рассмеялся: угрожающий смех, странно похожий на дребезжание гремучей змеи перед броском. – Я брат Джерри Хоффмана.

Тони сидел и представлял мысленно, что ему уготовано. Стремительная, зловеще тихая поездка за город. Затем в пустынном уголке его вышвырнут пинком из машины, нашпигуют свинцом и оставят мертвым в канаве, где труп найдет какой-нибудь прохожий или, если место окажется достаточно безлюдным, расклюют и растащат грифы.

В уличной перестрелке, как бы ни были неравны силы, еще есть шанс, но «прогулка» – смерть более верная, чем по приговору суда. Никакой возможности ее избежать. Апелляцию не подашь.

Гангстеры казнят с холодной педантичностью государственного палача, и гибель от их рук даже более неизбежна… по крайней мере, так было всегда.

Боязливый или впечатлительный человек, оказавшись перед лицом жестокой и неминуемой смерти в течение часа, кричал бы, плакал, молил, возможно, дрался бы с безудержной силой отчаяния. Однако Тони не относился ни к боязливым, ни к впечатлительным. Тот, кому важно, чтобы палец не дрожал на спусковом крючке, попросту не может быть слабым. Тони упорно думал. Не с лихорадочной поспешностью, а холодно, неторопливо, изобретательно. Безнадежность собственного положения не привела его в ужас, а лишь подхлестнула ту невероятно развитую звериную хитрость, благодаря которой он всего в двадцать с небольшим стал одним из самых дерзких и могущественных бандитских вожаков в городе, известном дерзостью и могуществом своих бандитских вожаков.