Тони все больше изнывал от бездействия. Ему многое не нравилось: например, что Лово так и не поквитался за последнее убийство своего человека, или то, что другие банды стали посягать на территорию Лово, а тот не ответил им дождем пуль. Тони почти решился в одиночку начать боевые действия, когда ситуация вдруг круто переменилась.

Они обедали с Джонни Лово в ресторане на нижнем этаже отеля, в котором босс устроил штаб-квартиру. Внезапно где-то снаружи раздался дробный треск выстрелов, со звоном посыпалось витринное стекло, злобно засвистели пули. Тони тут же перевернул стол и затащил за него Лово. Знакомый звук! Пулеметы! Почему он сам, опытный пулеметчик, не догадался применить их в этой войне, ведущейся исключительно из-за денег? Что ж, раз игра пошла по таким правилам, он впендюрит врагам знатную дозу их же лекарства.

Обстрел был прямым покушением на самого Джонни Лово. Такого дерзкого шага враг еще не предпринимал. Попытка оказалась не совсем напрасной: в плечо босса угодила пуля. Пустячная рана, но это не отменяло того, что в него впервые попали. С тех пор глаза Джонни не покидало затравленное выражение. Если дело касалось его самого, он был не воин: нервы не выдерживали напряжения.

Попытка уничтожить Лово разъярила Тони. Жест столь явного неуважения нельзя было оставлять без ответа, если их организация хотела существовать дальше. В тайне от всех он раздобыл пулемет и однажды вечером отправился на собственную маленькую войну.

Штаб северной группировки находился над магазином флориста Томми Мартина, ее знаменитого основателя. Застреленный среди собственных цветов, тот стал первым послевоенным главарем, погибшим от пуль врага.

Магазин располагался прямо напротив большого собора на оживленной улице, которая по ночам становилась темной и тихой. Сидя в кузове с пулеметом на коленях, Тони приказал шоферу медленно проехать мимо вражеского штаба, вскинул на плечо пулемет – новый, похожий на винтовку – и изрешетил магазин с фасада, оба этажа. Свет наверху погас, едва Тони начал стрелять, поэтому трудно было судить, попал он в кого-нибудь или нет. Но ущерб удалось причинить изрядный, довольно вспоминал Тони, пока машина уносила его прочь. Не остался в долгу, причем отплатил противнику его же оружием. Введенные в игру пулеметы уравнивали шансы.

Первое время Тони считал шрам на левой щеке благом, поскольку тот до неузнаваемости изменил его внешность, но затем стал видеть в нем проклятие. Шрам сделал его меченым. В криминальном мире парня уже называли «Лицом со шрамом» или Тони Шрамом, причем не только в банде у Лово. Такая известность определенно не отвечала его планам.

Также Тони подозревал, что шрам мешает ухаживаниям за Джейн Конли, Оружейницей. Женщине трудно полюбить человека с уродливыми отметинами, а этот шрам, хоть и сделался со временем менее заметным, отнюдь его не красил.

Тони с Джейн стали добрыми друзьями, часто развлекались вместе и много времени проводили бок о бок. Однако он чувствовал, что на самом деле остается ей таким же чужим, как в первый вечер знакомства. Между тем его самого тянуло к ней все больше, если такое вообще возможно.