Александр Ярославич покинул покои владыки, Олег с Пончиком вышли следом.

— И куда теперь? — негромко спросил Шурик.

Сухов пожал плечами, а князь услыхал и дал ответ:

— В Городище![166] Князьям новгородцы не доверяют, за городом держат, от себя подальше. А мне и там неплохо!

Заскучавшая дружина оживилась, завидев Александра Ярославича, и мигом вскочила на коней. Олег последовал их примеру.

Князь поехал впереди, а все прочие за ним двинулись, по трое, по четверо в ряд. Оставив за спиною Людин конец, дружина выбралась за город. Бодрой трусцой кони донесли князя и свиту его до Юрьева монастыря, а там перешли Волхов по льду и вот оно, Городище — полноценный город на первой от Ильменя возвышенности, окружённый рвами и крепостной стеной на валу. Ближе к озеру, занимая весь мыс, расположился посад, чьи избы прятались за частоколом.

Городище находилось как бы на острове — его обтекали оборотные протоки Волховец и Жилотуг, выходящие из Волхова и в него же впадающие. За высокими стенами крепости виднелись купола двух-трёх деревянных церквей и каменного собора Благовещения, выглядывала крыша обширного дворца, строенного по-новгородски — крупно, могуче, угловато, с большим запасом прочности.

Выстроили Городище по приказу Рюрика, ещё в 864 году — Олег был тому свидетелем. Именно из Городища Рорик, сын Регинхери, вагирского рейкса, и сам рейкс,[167] прозванный росами Рюриком, и направил малую дружину — охранять караван купеческих судов, спускавшихся по Итилю в арабский Абесгун. С тем караваном и Олег с Пончиком отбыли, а обратно не прибыли — переметнуло их в год 921-й.

И всё же закладку Городища Сухов застал. Место для города было идеальное — отсюда можно было контролировать и Волхов, и весь Ильмень, достигая Ловати и Шелони, и волоков на Днепр и Двину. Правда, главной причиной основания Городища было вовсе не развитие торговли, а укрепление власти на местах — венды, теснимые на родине не в меру ретивыми саксами, массами переселялись на Ильмень, и Рюрику важно было наложить лапу на здешнюю вольницу, установить закон и порядок. Отсюда он грозил всем, кто не был послушен его власти.

Новгород возник лет на пятьдесят позже, поэтому городчане посматривали на новогородцев свысока, как на братьев своих меньших.

— Ходу, ходу! — закричал Александр Ярославич.

Дружина прибавила скорости, и вот уж могучая проездная башня загудела от топота копыт.

На территории Городища князь заметно расслабился — здесь он хозяин, и посадник ему был не указ.

Выбежавшие отроки — молодшие воины — подхватили под уздцы коней и повели их расседлывать, чистить и кормить. Сухов с Пончевым только баксоны сняли — Александр перекинул через плечо две сумы, а Олег — все восемь.

— Тяжело? — спросил Пончик.

— Своя ноша не тянет, — прокряхтел Сухов.

Княжеский тиун, ведавший всем хозяйством, сопроводил обоих посланников в отведенные им покои — стены из прочно пригнанных плах, двери со скруглённой притолокой, порожцы высокие. Окна глубоко утоплены под тройным резным карнизом, узорная кровля бросала затейливую тень.

— Нам бы в баньку, — просительно сказал Шурик.