– Надо же!.. Откуда же они здесь взялись… Франки… – сказал он, наконец. – Десятков, пожалуй, восемь будет… И половина из них, кажется, – рыцари… Могут, чего доброго, нас и атаковать… Слышите? Эй, стрельцы, будьте наготове…

Франки, как Веслав хорошо знал, не смутятся тем, что на большом пароме больше шестидесяти воев, и ещё четыре десятка плывёт следом на малом пароме, а ещё две сотни готовы к переправе на том берегу, и только лодок дожидаются. Франки, в привычной гордыне своей, вполне могут ввязаться в сечу, хотя официально война между королевством и княжеством еще и не началась. Сеча воеводу пугала мало, как и сами франки со своей напыщенной воинской славой, беспокоили вот только носилки с беспамятным княжичем Гостомыслом. Как бы кто из франков до них не добрался, и не нанёс удар беспомощному, не имеющему возможности защитить себя, княжичу.

– Носилки щитами прикройте! – последовала команда.

Подчиняясь команде воеводы вагром, вои-словене встали перед носилками с княжичем сначала строем, потом строй встал на одно колено, и выставил перед собой щиты…

С первым рейсом вместе с Гостомыслом переправлялись два десятка его дружинников, три десятка стрельцов во главе с сотником Русалко, и десяток дружинников вагров, всегда находящихся рядом со своим воеводой, все проверенные и доверенные бойцы. Русалко, прикинув расстояние, дал команду своим стрельцам, те выступили к широкому переднему борту почти квадратного по форме парома, представляющего собой настил, уложенный на три лодки, и встали один подле другого, выставив вперёд левую ногу.

– А чья это земля? – поинтересовался сотник Бобрыня, которого никто не поторопился ввести в курс дела, и объяснить, какие новости обсуждаются сейчас в княжестве вагров наиболее горячо. Сотник вообще не думал, что попадает в войну. Впрочем, война в те времена была настолько привычным явлением, что удивить ею было трудно.

– Наша земля… – по-прежнему вглядываясь в берег, ответил воевода. – Через два полёта стрелы в Лабу впадает маленькая речка. По ту сторону речки уже земля саксов. А здесь – наша… Только франкам очень хочется заграбастать её у нас…

– Так у вас что, война с Карлом?

– Похоже, вот-вот начнётся, если она вообще когда-то кончалась… Жадному франку всё мало земли в своём отечестве, ему чужую подавай… А его монахам мало сокровищниц в своих монастырях, им отдай сокровища наших храмов, и позволь уничтожить наших богов…

– А сколько отсюда до Замковой горы?

– С носилками, часов пять хода будет…

– Как бы и под стенами франков не встретить…

– Там их пока быть не может. Карл не успел все войска стянуть, и ждёт подкреплений. Он никогда не воюет с равными по численности, франку необходимо иметь под рукой армию, которую он не может сосчитать. Тогда он побеждает.

Веслав не хотел даже доброго слова о захватчиках сказать, и понять его было легко, а вот осудить сложно. Тот, кто на протяжении многих лет отстаивает свои земли от захватчиков, едва ли может испытывать к врагу добрые чувства.

– Лучше бы он вообще не умел считать… – сделал сотник Бобрыня своё заключение. – Тогда при первой же ошибке гнать бы его, чтоб пятки отшиб.