Грейлинг был просто счастлив находиться в ее обществе, любоваться ее совершенными чертами. А эти кошачьи глаза! Личико в форме сердца! Блестящие волосы цвета меди! А ее бледная кожа, нежная, как персик. Он обожал ее смех. Пока они были вместе, она казалась ему такой остроумной, однако, расставшись с ней, он не мог припомнить ни одного ее удачного изречения. Она возбуждала его, и он не мог без нее. Когда они были не вместе, он считал минуты до следующей встречи.

Мистер Фрэнк прочистил горло, прервав поток воспоминаний хозяина.

— Вы хотите сказать, что, когда судно натолкнулось на айсберг, вы находились с мисс Гамильтон, а не с женой?

— Это был всего лишь несильный толчок. Венеция встревожилась, но я заверил ее, что ничего страшного не произошло. Потом в дверь постучал стюард и велел нам надеть спасательные жилеты и подниматься на верхнюю палубу. На всякий случай, как заверил он.

Это был стюард, который приносил Венеции еду в каюту. Он, должно быть, догадался о незаконной природе их отношений, но ничем себя не выдал. Стюард показал им, как завязывать жилеты, и проводил по Большой лестнице на шлюпочную палубу. Венеция шла позади Грейлинга, пригнув голову, ее лицо загораживали поля шляпки. Она опасалась, что кто-нибудь из английских аристократов, находившихся на борту, узнает ее. Могла бы не беспокоиться, все были слишком заняты собственным спасением.

— Я специально расспросил его, понимаешь. — Мистер Грейлинг тяжело поставил бокал на отполированный до зеркального блеска стол, расплескав коньяк. — Я спрашивал, всех ли пассажиров приведут стюарды, и меня заверили, что всех. Мне обещали. Я сказал, что у меня друг спит в каюте на палубе «В», и он ответил, что беспокоиться не надо, с моим другом все будет в порядке. После этого мне и в голову не пришло волноваться за Маргарет.

— Значит, вы за ней не вернулись… — Тон у мистера Фрэнка был стальным. Он скорее утверждал, чем спрашивал.

— Боже мой! Все произошло так стремительно. Ты не понимаешь. Они стали настаивать, чтобы Венеция села в шлюпку. Она умоляла меня сесть с ней. Она была напугана. Сказали, что сначала посадят всех женщин и детей, но, когда шлюпку начали спускать, в ней оставалось так много свободных мест, что я просто прыгнул в нее. — Грейлинг жадно отпил из бокала. — Ты должен верить мне, Фрэнк. Я бы не поступил так, если бы стюард не заверил меня, что Маргарет поплывет на другой шлюпке. Это он виноват. Кроме того, никто не говорил, что судно тонет. Мы думали, что это мера предосторожности. И только когда мы отплыли на приличное расстояние, я увидел, что лайнер оседает в воду и накреняется… — Грейлинг вытянул вперед руку, демонстрируя крен судна. — Вот тогда я и понял, что всё очень серьезно. И даже когда оно ушло под воду, я все еще считал, что Маргарет спаслась, потому что мы все-таки плыли первым классом. Ради всего святого! Я думал, что все эти люди, которые оказались в воде, были пассажирами третьего класса, что они замешкались и не успели вовремя подняться на шлюпочную палубу. Первой класс ожидаемо обслуживается лучше. — Он взглянул на дворецкого, надеясь на понимание.