– Что это? – спросил Грановский.

Глафира с удовлетворением заметила про себя, что этот старый, побитый лев пусть и ранен, но не сломлен и все так же величественно царственен.

– Вот уже два дня подряд, я хоть и абсолютно искренне отдавала должное прекрасной игре Елены и ее несомненному таланту, но не спешила утверждать ее на роль, делая намеки разного рода о том, что у меня есть другая кандидатура на главную героиню. Будучи человеком, наделенным обостренной интуицией, или чуйкой, как это принято называть, Лена поняла, что я не намерена давать ей эту роль и ее великий шанс уплывает прямо из рук. Катя, сыграв свою важную роль в ее постановке, стала отработанным материалом, вот и пришлось Земцовой самой решать возникшую проблему. Все просто: если устранить меня, роль совершенно точно достанется ей. – И посмотрела на Грановского: – Разве не так, Тихон Анатольевич? Представим, что завтра, по каким-то причинам, не важно каким, но я более не смогла бы работать и принимать решения. Вы утвердили бы Земцову на героиню?

– Да, – не задумываясь, сразу же согласился худрук. – Не только утвердил, а всячески продвигал бы спектакль, как и задумывал это делать, в том числе на «Маску» и на другие премии. А с Земцовой, уверен, мы бы все взяли все премии и первые места.

– Значит, для этого великого триумфа и осуществления грандиозной мечты требовалось только устранить меня с дороги, что Елена и попыталась сделать.

Земцова все улыбалась беззаботно-снисходительно, только ногу с ноги сняла и села ровно.

– Я установила записывающее устройство в моем кабинете. Во время второго акта есть десять минут, когда главная героиня отсутствует на сцене. Этого времени с лихвой хватает, чтобы пройти из-за кулис в мой кабинет, сделать задуманное и вернуться обратно. Тем более со сцены ведется громкая трансляция по всем гримерным и в моем кабинете в том числе, и она спокойно могла слушать происходящее на сцене и следить за временем. Ключи от моего кабинета у Лены давно есть, несколько раз ей приходилось в мое отсутствие заходить и оставлять образцы тканей, рисунки, а иногда и готовые костюмы для утверждения. В коридорах почти никого, большая часть людей, свободных от работы, наблюдает за постановкой из-за кулис. Да даже если бы Лену кто-то и встретил – она просто идет в туалет, который находится недалеко от кабинета. – Глафира перевела взгляд на Земцову: – Достать любое наркотическое средство вам не составляло никакого труда – остались же старые связи. Но, честно говоря, я думала, вы подкинете наркотик мне в сумку, после чего один звонок в полицию – и меня задерживают, как говорится, до выяснения. А это «выяснение» может сильно затянуться, минимум на неделю, если не больше. Уверена, вы бы не поскупились на количество наркосодержащего средства. Но вы решили иначе. Всем в театре известна моя привычка выпивать вечером чашечку кофе, перед тем как ехать домой. Как и тот факт, что в кофе-машину я заливаю воду только определенной марки. Одна бутылка всегда стоит рядом с кофеваркой, как правило, вскрытая. Какой препарат вы туда влили, не знаю, экспертиза покажет, но этот момент запечатлен на видеозаписи. – И спросила: – Подразумевалось, что мне станет плохо за рулем и я попаду в аварию? Исход которой совершенно не важен, лучше, конечно, смертельный, даже в рекламных целях для спектакля было бы круто, но даже если бы я не погибла, вас бы и это устроило. – Помолчала и закончила весь свой обличительный монолог: – А вот это, Лена, уже доказанное преступное деяние, подкрепленное экспертизой. И по совокупности доказательств, показаний свидетелей и признаний Мельниченко, да с учетом всех ваших прошлых заслуг, думаю, получите вы вполне внушительный срок. Уверена, что вы в курсе про смягчение наказания за чистосердечное признание, так что, Лена, самое время совершить свой coming out.