Лея вышла из портала прямо в долину ручьев. Солнце только-только начало заниматься на востоке, разбрасывая по небу золото. Лея омыла лицо в прохладных водах Эстоса и, сложив руки лодочкой, утолила жажду. Вода, сладкая, звенящая чистотой, искрилась и переливалась перламутром в ярких лучах зарождающегося утра. Вокруг нетронутые девственные леса, а на возвышенности раскинула свои мощные ветви святая мать Инэ – святилище было видно из любой части Инэры.

Лея направилась к большому дому, где обитали сестры преклонного возраста, которым стало тяжело и одиноко жить на деревьях. Это были в основном те, кто путешествовал по системе и видел больше, чем другие, поэтому и сил у них оставалось меньше – чужие, неспокойные земли отобрали.

Изумрудная трава приятно щекотала босые ступни, бриллиантами росы осыпая тонкие пальцы – Лея помнила эти дивные ощущения, запахи, птичьи трели. Она рада была вернуться, но необъяснимая грусть всё равно сдавливала грудь: только ушла и уже так тосковала.

– Лея! – услышала она удивленный возглас. – Лея!

– Самайя? – шепнула она. – Самайя!

Они родились втроем: Самайя, Кирана и Лея. И были очень похожи, только если у первых двух волосы цвета спелой пшеницы, то у Леи отливали серебром – провидица родилась. Кирана отправилась служить ей на Акаде, Самайя осталась дома. Она изменилась: стала выше и крепче своих младших сестер, с острогой и сеткой, полной рыбы, – но Лея сразу узнала ее.

– Вернулась! – Они бросились в объятия друг друга, словно и не было тринадцати лет разлуки

– Вернулась.

– Здесь был акадский царь с воинами, – шепнула Самайя, оглядываясь, но когда Лея ахнула от испуга, успокоила: – Он уже вернулся к себе. Сестра Этна велела ему, сказала, что если он хочет всегда иметь провидицу, то не должен осквернять наш мир недоверием. Он тебя искал.

– Знаю, – выдохнула Лея.

– Пойдем домой, там всё расскажешь, – бросив заинтересованный взгляд на ее наряд, Самайя взяла Лею под руку и повела коротким путем, протоптанным за годы ее отсутствия.

Большой дом был полностью сделан из дерева. С резными балюстрадами и изящными проемами балконов, с окнами, из которых вылетали прозрачные занавески, с террасами и открытыми кухнями – вечное лето и покой позволяли жить вольно, без замков и преград. Дом простирался ввысь, как старое, но еще крепкое дерево.

Лея с Самайей поднялись по ступеням, оказавшись в общей комнате, сейчас пустовавшей – сестры в этот час обычно заняты дневной работой: на полях, пастбищах, в лесу или домашними хлопотами.

– Самайя, ты принесла нам рыбу? – в комнату вошла сестра Этна, такая же высокая, седовласая, красивая – именно такой ее помнила Лея. – Лея?! – Ее глаза распахнулись в удивлении, но потом просияли искренней радостью, губы изогнула улыбка, а руки раскрылись в объятиях.

Лея не кинулась в них – это ведь не Самайя, – а медленно подошла, давая возможность осмотреть себя, и пожала протянутые руки, улыбаясь, что снова видит дом и свою семью.

– Самайя, попроси, чтобы приготовили комнаты для сестры. И одежду, – нахмурившись, заметив мужскую рубашку весьма непривычного кроя, произнесла Этна. – И скажи, чтобы пришла сестра Веста.