И он вдруг упал, словно тряпичная кукла, разбрасывая по холодному кафелю кровь и все свои грязные мысли вместе с вязкими, как желе, мозгами. Воздух наполнился порохом и криками. Ему не суждено было услышать ни их, ни звуков новой жизни, о которой он так мечтал. Он в одночасье превратился в просто мешок из мяса и костей, холодный и безмолвный.

Семенов готов был выпустить в этот кусок дерьма еще пару обойм, но больше даже не смотрел в его сторону.

- Все будет хорошо, потерпи. Потерпи, Лешенька, - успокаивал он молодого патрульного, подкладывая тому под голову валик из собственной куртки. – Главное, не трогать нож. Пусть торчит, это даже хорошо. Сейчас за тобой приедут. Тебя обязательно спасут. Знаешь, какие хороши сейчас врачи? Все умеют, все знают. Только смотри на меня, хорошо? Тебе еще жить да жить. Нинка тебе скоро родит пацана. Сына, представляешь? Будешь читать ему умные книжки, научишь ездить на велике, расскажешь, как девок надо любить. Всем сердцем. Как Родину защищать. Ты ему очень нужен. Не закрывай глаза. Не закрывай. – Он вытер скупую мужскую слезу, скользнувшую по щеке. – Ему папка очень нужен. Так что терпи. А если он пычкать начнет в седьмом классе? С пацанами за гаражами. Кто его за уши драть будет? Семенов что ли? Так что не раскисай, мой мальчик. Без тебя нам никак нельзя. Вот так, да, хорошо. Слышишь? Это за тобой приехали. Они уже идут. Сейчас-сейчас. Все будет хорошо…

***

Она открыла глаза. По белому потолку ползли витиеватые желтые разводы. Это напомнило ей, как прошлым летом, когда закат окрашивал небо огненно-красным, ей довелось пройтись по той самой тропинке возле реки. Никто не звал ее обратно в те места, никто не ждал там. Она приехала сама, желая прогуляться заветным маршрутом и вновь ощутить забытые чувства, которые когда-то заставляли ее сердце бешено биться в груди.

Речка не замедлила своего хода, и даже бессмертник по-прежнему покрывал ее высокие берега густой желтой шапкой. Она шла, и внутри все замирало, как в юности. Вот их тропинка – по ней они спускались к воде. Вниз, оживая из воспоминаний, покатилась банка с парным молоком и застыла, остановленная ногой мальчишки, в том самом месте, где волна торопливо облизывала песок. Если закрыть глаза, можно было даже рассмотреть сидящую на траве девчушку, на разбитой коленке которой паренек йодом умудрился нарисовать прекрасный цветок.

Она прошла дальше и приложила руку к песку в том самом месте, где мотоцикл чуть не сорвался вниз с обрыва. Земля до сих пор хранила в себе эти воспоминания. Словно это происходило только вчера, и не было сном откуда-то из детства. Кажется, их образы не до конца растворились в пространстве и все еще ощущались в воздухе вместе с пылью и выхлопными газами, - стоит часто поморгать, и они вновь проявятся. Она так и сделала, но почему-то не вышло – все оставалось по-прежнему, без надежды на возвращение.

Марьяна никому не говорила тогда об этой поездке. Да и зачем? Окунуться в прошлое – это всегда очень интимно. И этот теплый свет, идущий от воспоминаний нужно пытаться ощутить в одиночку, особенно если хэппи-энда в твоей истории не случилось. Тогда можно дать волю слезам, посмеяться или покричать. А потом, как ни в чем не бывало, сесть в машину и вернуться в свою обычную жизнь. И пытаться прожить ее лучше, чем ту, предыдущую, что не вышла до этого.