- Точно.
- А Смолякову передай, что он козел.
Машка округлила глаза.
- Чегой-то?
- А на хрена он меня положил в эту палату? – Улыбнулась Марьяна, оглядываясь по сторонам. – Здесь еще вчера у нас бомж дядя Вася лежал.
- Зажралась ты, подружка, надо было тебя в общую класть. Скажи спасибо, что белье перестелили.
- Спасибо! – разглаживая ладонью жесткую простыню, рассмеялась она.
- Люблю тебя! – Мурзя послала воздушный поцелуй. – Приду вечером.
- Приходи завтра.
- Хорошо, но я приду вечером. – Она навалилась на дверь. – Кого пустить? Этого шикарного мужчину с бородой, глядя на которого хочется скинуть с себя всю одежду и отдаться ему на глазах у всех? Или вшивого потрепанного бывшего муженька, который спас вчера твою шкуру?
Марьяна подняла глаза к потолку:
- Не знаю…
- Значит, бородатого.
- Нет, скажи ему, что пока ко мне нельзя.
- Ты уверена?
- Да.
- Тогда я пошла.
- Иди.
Мурзя кивнула и взялась за ручку двери.
- Маш, подожди.
- Да? – обернулась та.
- Вшивого давай.
- Хм. Как скажешь.
- Маш?
- Да.
- Как я выгляжу?
- Лучше, чем он. Донских, видать, трое суток не спал. Лицо, как только что выстиранный носок. И учти, я пущу его только потому, что ты осталась жива благодаря его соображалке. Лучше бы она так работала много лет назад, когда он уходил на войну или разводился с тобой, тогда этого всего можно было бы избежать.
- Кончай ворчать.
- Даже не думай сходиться с ним опять. – Она наклонилась и перешла на шепот. - Я бы выбрала того сексуального мужичка. Такие плечи, руки… ммм…. А борода!
- Я сама разберусь.
- Потом, когда у тебя родятся дети, своими маленькими личиками напоминающие только что выстиранные носки, не говори, что я не предупреждала!
- Иди в пень! – Морщась от боли, отмахнулась Марьяна.
- Люблю тебя, дуру такую! – Машка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
- И я… - Она сложила руки на груди, выдохнула и принялась ждать.
Через минуту дверь отворилась. Секунда, вторая, третья. Наконец, показалась его голова. Сергей огляделся, увидел ее, робко улыбнулся и вошел. Нерешительно потоптавшись на пороге, он прокашлялся и закрыл за собой дверь.
Девушка поправила одеяло и беззвучно прошептала:
- Привет.
Мужчина нервно кивнув, направился к ней.
- Привет, Мари, - сказал он, сев на стул возле ее кровати.
Она кожей ощущала его волнение.
Палата вдруг превратилась для нее в шерстяной свитер, противно колющий кожу и мешающий дышать. Серегины глаза, черные и глубокие, были налиты какой-то особой тоской, выплескивающейся через край. Волосы за последние сутки, казалось, добавили седины, но не портили его внешнего вида. Он по-прежнему казался ей таким уютным и родным, что сердце невольно щемило от одного взгляда в лицо.
Они оба молчали.
Сергей так усиленно тер себя руками по бедрам, что, казалось, вот-вот протрет дыру. Он изучал взглядом палату, а Марьяна следила за движением его глаз. Наконец, Сергей вздохнул и перевел взгляд на нее.
Долго смотрел, смотрел…
- Как ты? – наконец, тихо произнес он.
- Нормально.
- Голова не болит?
- Уже нет. Почти.
- Хорошо, - его руки заметались по джинсам, он нервно прижал их коленями. – Столько крови было…