- Пошел.

- Первый.

- Второй.

- Чисто!

- Чисто!

- Есть объект. Двухсотых нет.

Эти слова «есть объект» - они прошили его насквозь. Он метнулся в квартиру, обливаясь холодным потом, и долго дрожащими руками развязывал веревки, которыми она была привязана к стулу. Ему почему-то ужасно не хотелось подпускать к ней никого, хотелось сделать все самому. Она видела его - смотрела глазами, полными слез. Его бедная девочка.

- Сейчас, сейчас.

И его продолжало трясти даже тогда, когда она уже была у него на руках. Сергею хотелось гладить ее по волосам, вдыхать их запах и продолжать шептать на ухо, что все позади, что все наладится, но голова Марьяны была вся в крови. Помощь не спешила. А взгляд девушки затягивался мутной пеленой.

И Донских все кричал и кричал на всякого, кто попадался под руку, пока не пришел Брагин с носилками и не потребовал успокоиться.

Володя осмотрел ее, вколол что-то, провел непонятные ему манипуляции и увез в больницу. Обещал, что все будет хорошо. И Сергей верил, сидя на том самом стуле посреди квартиры, которую уже обыскивал Лисовский со своими людьми. Понятые, улики, вещественные доказательства, ориентировки, план-перехват, огромная куча слов и десятки указаний, которые должен был раздавать вместо Макса сам следователь.

Все крутилось у него перед глазами безумной чехардой, сжималось в тугой узел и било по мозгам. Он больше не чувствовал напряжения, не чувствовал страха. Но его не отпустило. Сергей сидел, склонив голову, и долго смотрел на свои руки, на которых засохла ее кровь. Смотрел и не мог расслабиться.

Проходивший мимо Камышев, которого, наконец-то, отпустили домой, задержался в проходе, чтобы встретиться взглядом со следователем. И его поразило то, что он увидел. Постаревший на несколько лет мужчина, с волосами, прибавившими за прошедшие полчаса седины, смотрел на свои окровавленные руки глазами полными слез. И едва дышал, будто силился вспомнить что-то и не мог. Люди сновали туда-сюда, и никому не было до него дела.

Павел хотел предложить подвезти его до больницы, но в последний момент решил не тревожить. Все-таки, лучше бы ему было сначала отойти от состояния шока. Камышев выдохнул, покачал головой и пошел своей дорогой, размышляя о силе любви, способной творить такое с людьми. Он почесал пальцами бороду, спустился по ступенькам и вышел из подъезда. На улице было совсем темно. Мотор заурчал как-то плавно и тихо, словно приглашая его прокатиться. И Павел тронул с места автомобиль, направляя его в сторону больницы.

Ленька сначала наблюдал за всем происходящим со стороны. Он взял машину, вернулся из гаража и никак не мог скумекать, отчего менты так быстро вычислили его и окружили весь двор. Теперь ему пришлось развернуться к шоссе и податься в бега. Выхин ехал по дороге, уходящей вдаль, и сетовал на жизнь. Все ценности остались в квартире, при себе у него были только нож, большая сумка и пакеты.

Вот что за жизнь? И почему он не родился в семье какого-нибудь богача?

Ленька сплюнул и вдавил педаль газа. Он ехал, улыбался и размышлял о том, как заживет новой жизнью где-нибудь в другом конце страны. Только бы вырваться. И он совсем поверил в свои мечты, когда впереди вдруг замаячили огни поста ДПС.