Тело уже проваливалось в сон, когда мозг вдруг снова взорвал бешеный стук. Бам-бам-бам. Сердце?

Нет. Сквозь сознание продирались эти настойчивые звуки.

Это точно были не барабаны. Что это?

Бам-бам-бам.

Стук в дверь! О-ох!

От осознания этого факта, девушку словно прошило молнией. Она принялась громко стонать, изо всех оставшихся сил, и сильно раскачивать стул. Это было похоже на истерику. Звуки не прекращались. Она продолжала стонать. Но ее никто не слышал. Теперь Марьяна не собиралась сдаваться. Нужно было привлечь внимание до того, как тот, кто находился за дверью, уйдет. Девушка наклонилась щекой к плечу и принялась тереться, быстро и сильно, превозмогая боль, в надежде на то, что так удастся подцепить и отклеить полоску скотча, плотно покрывавшего ее рот.

***

Конечно, не стоило так кричать и размахивать руками - это бы не ускорило процесс. Но Сергею все труднее было удерживать себя в руках. Сердце в груди стучало, как бешеное, в ушах страшно пульсировало от его ритма.

Едва его пустили к пульту управления записывающей аппаратурой, он подвинул плечом охранника и прыгнул за стол. До этого момента следователю приходилось уговаривать себя успокоиться и перестать паниковать, теперь же, глядя в экран, он мыслил достаточно четко. Ведь времени оставалось все меньше.

Через минуту он уже видел на записи свою Мари. Качество, конечно, оставляло желать лучшего: очертания фигур были едва различимы и местами даже размыты, но девушка находилась близко к камере, и в полоске света ее изображение становилось четче. На фоне стоявшего рядом мужчины она казалась совсем крохотной.

Разве мог Сергей не узнать эти плечи? Эти стройные ножки и тонкую талию, подчеркнутую поясом бесформенного пальто. А еще эту буйную шевелюру, которую не удавалось сдерживать крохотному беретику на макушке.

Он столько раз мечтал, что по его квартире будут бегать почти одинаковые рыжеволосые босоногие карапузы. И пусть бы у них были такие же веселые веснушки, как у жены. Он был бы только рад и любил их еще больше.

Самой же Мари однажды, много лет назад, приснился сон, что у нее на коленях сидит черноволосый мальчишка с карими глазами. Она тогда убеждала его, что так будет выглядеть их первенец. Но Сергей знал, у его генетики не будет ни единого шанса перед этим сумасшедшим рыжим безобразием. Нет, имбирно-морковным великолепием. Нет, фейерверком из оранжевого апельсина с брызгами красного предзакатного солнца!

Глядя на пленке на свою Мари, он умилялся, но не мог даже улыбнуться. Внутри все сжималось. Интуиция почему-то подсказывала ему, что она еще жива, и это заставляло его тревожиться о ее спасении и судорожно искать хоть какие-то пути решения. Вот Камышев передал ей что-то. Небольшое прямоугольное. Похоже, что ту самую книгу. Она приняла. Жаль, он не мог видеть ее лица в тот момент.

Донских замер, ожидая, что будет дальше. Они перекинулись парой слов и разошлись в разные стороны. Девушка зашла в подъезд. В ее руках были сумка и небольшой пакет.

Камера не охватывала большой площади, но то, что было в поле ее зрения, вполне позволяло отследить происходящее. Вокруг было спокойно. Он принялся перематывать пленку в ускоренном режиме. Никто не заходил в подъезд сразу за Марьяной. Никто.