Объем того, на что можно было обменять карточки – хлеб и картофель, – был скудным даже по стандартам Чипсайда, но никто из толпы не жаловался. Они считали чудом уже факт того, что еда раздавалась бесплатно. Недовольство придет позже. Когда они поймут, насколько мало еды им выделялось, и начнут сравнивать это с тем, что получили другие.

– Как он? – спросил Кор.

Мы стояли за линией раздачи продовольствия далеко от центра площади рядом с караульным помещением Чипсайда. Очередь извивалась по всей площади: стражники кричали на толпу, чтобы люди закатали свои левые рукава и приготовились показать свои браслеты. Аэла и Маурана кружили над нами.

– Ты мог бы сходить к нему, – ответила я Кору.

Кор прищурился, посмотрел на старый чипсайдский пьедестал для драконов, вырисовывающийся в осеннем свете, и ответил:

– Я не могу. Я все еще слишком зол на него.

– Он все еще он, Кор…

– Я уже не знаю, что это значит.

Когда Атрей вызвал меня в свой кабинет неделю спустя, я почувствовала облегчение от того, что он наконец был готов обсудить со мной ситуацию с Ли. А потом, почти без предисловий, он представил решение, которое считал правильным. После того, как он описал его мне, он сказал:

– Я не остался равнодушным к твоей истории, Антигона. И я верю – я очень хочу верить, – что ты определенно знаешь характер Ли. Я хотел бы, чтобы ты помогла мне разобраться в нем. Я бы не пошел на этот риск, если бы не было веских оснований полагать, что это пойдет нам на пользу. Поэтому я спрашиваю тебя о том, каким, как ты думаешь, будет результат. Отвечай осторожно, потому что так ты берешь судьбу Каллиполиса в свои руки.

Хотя это решение не удивило меня, когда оно было мне представлено, на самом деле мне казалось, что оно уже давно должно было прийти: я должна была понять это с самого начала. Тем не менее мне стало тяжело дышать.

– Антигона? – повторил он.

– Сделаем это, – ответила я.

«Извини, Ли».

Во время визитов Криссы мы обычно говорили о газетах или книгах, которые я прочитал, или же о полетах, которые я мог наблюдать из окна. Но иногда я спрашивал ее о корпусе. Об остальных. О Коре.

– Он верит Пауэру?

Крисса сидела по ту сторону решетки, скрестив ноги, а ее волосы мягко сияли в свете факелов. Наши руки были переплетены у нее на коленях.

– Нет. Конечно нет. Он сразу же встал на сторону Энни. Рок тоже.

«Почему они тогда не приходят?»

– Им тяжело, Ли.

– А тебе не тяжело?

Крисса отбросила с лица мешающие ей локоны и покачала головой:

– Все это? Нет. Мне не тяжело.

Но о том, что она имела в виду под «все это», она не сказала. Когда стражи Защитника прервали нашу встречу, чтобы вызвать меня в кабинет Атрея, она поцеловала меня в губы прямо у них на глазах.

– Будь добрым и храбрым, каким ты всегда был.

Стражи провели меня в кабинет Атрея, встав по обе стороны от меня. Я остро ощущал разницу между тем, как это было в прошлый раз, и тем, что происходило сейчас: я больше не был одет в свою форму, а на моем запястье не было браслета. Тем не менее мне было приятно наконец размять ноги после стольких дней в комнате.