А потом он услышал приказ Атрея. Это было сказано так тихо, что солдат даже сначала подумал, что ослышался.

– Отведи мальчика в коридор, – пробормотал Атрей, – и перережь ему горло.

– Он этого не сделает, – сказал Кор.

– Еще как сделает, – ответила я.

Мы стояли в кабинете командующего флотом, между мной и ребятами был стол, а дверь мы закрыли. Руками я опиралась на поверхность стола. С тех пор как я стала исполняющей обязанности командующего, я упорядочила и сложила все документы Ли.

– Люди не убивают своих родственников, – сказал Рок, будто мне было нужно такое объяснять.

– Ли – не «люди», – ответила ему я. – Он сделает это. Они Первые Наездники, он всегда знал, что это будет значить.

Кор скептически цокнул языком. Его руки были сложены на груди.

– Энни, – сказал Рок, повышая голос, – ты понимаешь, что произойдет, если он этого не сделает, верно? Ты понимаешь, кому придется иметь с ним дело, если он перейдет на другую сторону? Тебе.

Во мне заклокотал гнев, и я ответила:

– Да, я в курсе этого, Рок.

– И ты сможешь это сделать? – потребовал он ответа.

Я призналась в этом после долгих часов размышлений в тишине:

– Да.

Вечером слухи о том, что должно произойти следующим утром, распространились по всему корпусу. Ужин был более тихим, чем обычно, а когда мы позже выключили свет, в комнате девушек было так тихо, как это могло быть только тогда, когда люди не спали. В конце концов я сбросила с себя одеяло.

– Крисса? – пробормотала я. Ее кровать находилась рядом с моей. Я не знала, о чем я собиралась ее спросить, но она не дала мне возможности выяснить это.

– Я уже попрощалась, – ответила она. – Тебе тоже следует это сделать.

Это все, что мне нужно было услышать.

Кабинет Горана был открыт. Я позволила себе войти туда и взять ключи.

Я произнесла его имя и услышала шорох.

– Энни?

Он говорил так, словно ему снился сон. В помещении было темно, все-таки два часа ночи, и я видела его силуэт, когда он поднялся на ноги. Я открыла дверь, зашла в камеру, и, прежде чем я смогла подойти к нему, я почувствовала его руки, обнимающие меня и прижимающие к себе.

– Ты холодная, – сказал он, – и дрожишь.

Я не заметила этого. Он усадил меня на край своей койки и обернул одеяло, которое я ему принесла, вокруг меня, а затем снова прижал к себе.

– Я не хотела тебя будить, – прошептала я.

Ли издал тихий смешок в темноте.

– Я не спал.

Конечно, я так и думала.

Я обернула одеяло и вокруг него тоже, и мы сидели рядом, обернутые одеялом, так близко, как мы когда-то сидели в Элбансе, когда он обнимал меня на третьем этаже.

– Позволь мне провести это дежурство с тобой, – прошептала я.

В ответ он прижал меня к себе еще крепче. А потом провел рукой по моим волосам и опустил свое лицо на мою шею. Это казалось таким правильным, что в горле появился комок, и я подняла руку, чтобы прижать его голову к своему плечу и удержать ее там. Я думала о той прекрасной ночи, когда мы держались за руки после танца прямо как сейчас, но я отстранилась. Казалось, будто это было в другой жизни, и я не помнила, почему так поступила.