Позднее Сэми отыскала узкую деревянную планку и приколотила ее над матрасом Кэти к неотделанным стенам, из которых торчали гвозди, чтобы та могла, держась за нее, самостоятельно подниматься. Практически сразу же Шелли велела все убрать.

– Но почему? – спросила Сэми. – Ей же так удобнее!

Шелли многозначительно посмотрела на дочь.

– Ты не понимаешь, – сказала она, пытаясь обратить добрый поступок Сэми в глупый промах.

– Кэти просто ленивая, а ей надо окрепнуть. Ты только мешаешь ей, Сэми. Мы же хотим, чтобы Кэти поправилась? Она должна вставать сама.

Сэми не стала спорить с матерью. Девочка знала, что Кэти не ленится – она очень-очень больна. «Она не могла ходить. Падала, поднималась и падала снова. Не могла держать равновесие. Зубы все выпали. И волосы тоже».

Однажды, вернувшись из школы, Сэми убедилась, что мать не смотрит, и пробралась в прачечную. Присела на корточки возле матраса и потрогала рукой пальцы Кэти. Они были холодные.

– Кэти, – прошептала Сэми. – Я пришла посмотреть, как ты.

Сэми подтянула одеяло и поправила подушку у Кэти под головой. Та захрипела, но ничего не сказала. Ее глаза были направлены на девочку, и, казалось, Кэти ее видит. Но больше никакой реакции.

– Кэти, – повторила Сэми. – Ты слышишь меня?

Кэти кивнула, и глаза ее закатились.

Сэми заплакала.

Кажется, дело совсем плохо. Кэти нужна помощь.

Дэйв ехал уже бог знает сколько, чтобы добраться домой с Уиндбей-Айленд. На пароме. По трассе. Через пробки в Сиэттле. По шоссе 101. Это заняло целую вечность. Он литрами глотал кофе и горстями пил «Ноу-Доз». Разум его был в том затуманенном состоянии, когда все вокруг кажется нереальным. Он нервничал сильней, чем обычно. Шелли сновала начала жаловаться, что им не хватает денег и что ей тяжело одной управляться с детьми и с Кэти.

И с Кэти.

Дэйв знал о происшествии в ванной, когда Кэти порезала ноги и живот. Шелли сказала, что вылечит ее сама, и та будет как новенькая. Но он в этом сомневался.

Добравшись до дома после долгой дороги тем июльским днем 1994 года, Дэйв услышал, что из прачечной доносятся какие-то странные, ни на что не похожие звуки. Это точно не было животное, но и человеческими эти звуки он бы не назвал – глухие стоны, перемежающиеся булькающим хрипом.

– Что это за шум? – спросил он.

Шелли, которая собиралась ехать забирать Никки с работы в ресторане «Морская звезда» в Грейленде, куда та устроилась посудомойкой, отмахнулась от его вопроса.

– А, это Кэти. С ней все в порядке. Она отдыхает.

– Судя по звуку, так не скажешь.

Шелли проигнорировала замечание Дэйва и принялась звать девочек.

– Сэми! Тори! Поехали!

«Да что тут происходит?» – подумал Дэйв. В последний приезд домой он говорил с женой об ухудшении здоровья Кэти. У нее провисла одна половина лица. Тело было покрыто синяками. Она не понимала, что он говорит, и не следовала взглядом за предметами. Он провел пальцем у нее перед лицом, но Кэти не сумела проследить за ним глазами. Ей требовалась помощь, чтобы подняться, не говоря уже о том, чтобы стоять. Она теряла равновесие.