Когда позднее тем утром Шелли приехала их забрать, то велела Никки позвонить в «Морскую звезду».
– Скажи, ты сегодня не придешь на работу, – велела она. – По семейным обстоятельствам.
Глава тридцать четвертая
Дэйв Нотек перебирал в голове мрачные детали сложившейся ситуации.
Ему до сих пор казалось, что происходящее вокруг нереально. Он говорил себе, что они с Шелли – нормальные люди, с которыми случилась трагедия, способная разрушить их семью, если кто-то все неправильно поймет.
Смерть Кэти была несчастным случаем. Она умерла по естественным причинам. Тут никто не виноват.
Но надо как-то избавиться от тела.
Шелли была на его стороне, говорила, что ему делать и как.
Позднее Дэйв упоминал, что сжег тело Кэти Лорено в «мертвый час», не осознавая иронии своих слов. Дом на Монахон-Лэндинг находился близко к дороге, и яма, где сжигали отходы, располагалась сразу за сараем. Она горела почти постоянно.
Дэйв застелил дно ямы листами жести и стали, чтобы «усилить жар» от разгорающегося пламени. Той ночью было довольно влажно и очень темно. На растопку он пустил доски от старого амбара. Хотя раньше Дэйв этого никогда не делал, он знал, что для кремации нужна очень высокая температура. Дэйв с Шейном принесли тело Кэти к костру, опустили в яму, а сверху накрыли досками. На них Дэйв набросал старых шин и полил все керосином. Впоследствии он говорил, что сделал это из «гуманистических» соображений – только они могли заставить его пойти на такое. Процесс был страшным, невозможным. На сожжение тела Кэти ушло почти пять часов – пока не занялась заря.
Когда наступило утро, Дэйв увидел в яме пепел и кости. Он дождался, пока они остынут, сгрузил все в хозяйственные ведра и повез на Уошэвей-Бич, где сбросил останки Кэти в океан. Он хорошо знал те места, потому что занимался там серфингом: помнил расписание приливов и отливов и был уверен, что останки сразу унесет в море. Навсегда. Он не помолился за нее, вообще не сказал ни слова – не знал, что говорить. Ему пришлось ездить на пляж Уошэвей трижды. Часть праха из ямы он отвез на Лонг-Бич и избавился от него там.
Шелли тем временем собрала все вещи Кэти, и Дэйв их тоже сжег. Она отыскала все, что когда-то отобрала у подруги, – ее документы и украшения – и сбросила их в горящую яму. Больше от Кэти практически ничего не осталось.
Запах, витавший в воздухе, был едкий и густой. Когда сестры Нотек с Шейном вернулись из мотеля на следующий день, весь двор вонял сгоревшими шинами и керосином.
Но вместе с ними в костре сгорело что-то еще.
Никки бросила один-единственный взгляд в сторону ямы, где отец сжигал отходы.
«Я не пошла тогда за сарай, – вспоминала она впоследствии. – Шейн рассказал мне, что произошло. У нас была целая груда шин, но они все тоже исчезли».
Дети зашли в дом. Сэми снова заплакала, вспомнив Кэти. Тори была слишком маленькой, чтобы понять, что случилось, и старшие дети сосредоточились на ней. Шелли бродила туда-сюда по дому, а Дэйв бессильно сидел на стуле за кухонным столом. У него под глазами были огромные мешки. Он пил кофе и курил сигарету за сигаретой.