– Она не дает тебе спать? – спрашивала Сэми.
– Да, бывает.
– Заставляет работать по дому голой?
– Да.
– Не пускает в дом на ночь?
– Да.
– Говорит ночевать на крыльце?
– Да.
У Сэми из глаз катились слезы. Она крепко обняла сестру.
– Почему ты не рассказывала мне, Тори?
– Не знаю. Я думала, она так только со мной. Не знала, что она уже делала это раньше. Мне казалось, у вас с Никки было счастливое детство.
Сэми знала, что должна сделать дальше. Это ее шанс, возможность узнать кое-что важное у младшей сестры.
– А с Роном она делала что-нибудь?
Тори начала плакать. Она поняла, что вопрос Сэми – даже не вопрос. Это констатация факта. Совершенно очевидного.
Тори всхлипнула:
– Да. Все это. И еще много другого.
Ее не удивила реакция сестры. И не шокировала. Она как будто получила подтверждение того, что знала и так.
– Как ты это поняла? – спросила Тори.
Сэми судорожно сглотнула.
– Она уже поступала так раньше. С нами со всеми. И с Кэти.
Кэти все эти годы не шла у Сэми из головы. Она проигрывала в голове многочисленные картины их жизни в Лаудербек-Хаус и на ферме Монахон-Лэндинг – радостные и страшные. В последнее время ситуация для нее стала яснее. Отчасти благодаря письму, присланному каким-то неизвестным. Отчасти из-за чувства вины: ведь она не поддержала старшую сестру, когда Никки обратилась в полицию. Сэми уговаривала себя, что все бы рассказала, прояви шериф большую настойчивость. Она не поглядела бы на то, что обрушится весь ее привычный мир, если бы хоть на секунду могла подумать, что мать издевается над Тори.
Но Тори выглядела счастливой. А полиция не настаивала.
Поэтому Сэми молчала.
Она задала следующий вопрос:
– Рон когда-нибудь пытался сбежать?
Тори кивнула.
– Да, много раз. Но мы с мамой всегда его находили и возвращали обратно.
– Кэти тоже, – заметила Сэми.
– А мама заставляла Кэти делать что-нибудь странное? Какие-нибудь дела? – спросила Тори.
– Да, – ответила Сэми. – Заставляла ее голой мыть посуду.
Тори попыталась восстановить свои детские воспоминания о Кэти и их доме в Олд-Уиллапе. Ей тогда было около двух лет. Кэти убирала в ванной на первом этаже. В одной тоненькой желто-зеленой ночной рубашке. Она едва держалась на ногах и двигалась очень медленно.
– Ты что? – спросила ее Тори, но прежде чем Кэти ответила, мать подхватила девочку на руки и унесла. Шелли ничего не сказала, но с того дня Тори поняла, что не следует задавать подобных вопросов. Она не должна разговаривать с Кэти. По крайней мере, не так.
Сэми и Тори сидели обнявшись и плакали. Они все рассказали друг другу. За исключением разве что одного.
Сэми с трудом могла говорить. Но понимала, что просто обязана открыть правду младшей сестре.
– Мама убила Кэти, – выдавила из себя Сэми. – И они сожгли тело на заднем дворе.
Глава семьдесят пятая
Шелли с потерянным видом стояла над раковиной на кухне. Выглядела она хуже некуда. За прошлый год прибавила больше десяти килограммов. Перестала осветлять свои рыжие волосы. Это что касается внешности. Внутренне же анонимное письмо и смерть Рона лишили ее былой бравады и самоуверенности, которые позволяли ей не моргнув глазом творить немыслимые вещи.