– Да, – ответила она, – просто обидно прощаться с младшей сестренкой.

Сестры обнялись, продолжая плакать, пока Шелли смотрела на них с водительского сиденья. Прощание было болезненным и долгим. Наконец они оторвались друг от друга, и Тори уселась в машину.

Шелли завела мотор.

– Что у вас произошло, Тори? – спросила она, давя на газ и выезжая на шоссе до Реймонда.

– Просто прекрасно провели выходные. Я буду по ней скучать.

Шелли продолжала расспрашивать дочь, и Тори пришлось сказать, что она плохо себя чувствует.

– У меня ужасно разболелась голова, мам.

Девочка прислонилась виском к окну пассажирской двери и закрыла глаза, делая вид, что заснула.

«Я не хочу с тобой говорить», – думала она.

Когда они подъехали к ферме на Монахон-Лэндинг, та показалась Тори практически незнакомой. Она уезжала всего на пару дней, однако внутренне больше не ощущала, что это ее дом. Тори не знала, что там происходило. Все казалось ей загадочным и странным.

– Рон нашел работу, – сообщила ей мать.

Тори знала, что это ложь.

Рон мертв.

Всю дорогу мать молчала, но сейчас резким тоном велела Тори пойти покормить собак. Это очень отличалось от того, как они разговаривали с сестрой.

Голос матери звучал холодно.

Сердито.

Враждебно.

Тори пошла и сделала, что ей велели. Ее мучили отвращение и страх. Весь мир девочки перевернулся с ног на голову. Но она была не одна. У нее были две сестры. Они любили ее и знали, какое на самом деле чудовище их мать. Это придавало Тори сил. Она ощущала в себе желание пойти в полицию и все рассказать.

Однако Сэми просила ее не торопиться. Тори понимала почему. Она и сама знала, что за это придется заплатить высокую цену и счет будет выставлен ей. Девочка боялась не наказаний. В конце концов, их можно было пережить. Больше всего ее страшило, что их воссоединение со старшей сестрой на этом закончится.

«Я знала, что если никому не расскажу, – вспоминала Тори впоследствии, – то мы можем больше никогда не увидеться с Никки».

Для Тори это было неприемлемо. Совершенно. Она не собиралась во второй раз лишиться старшей сестры.

Единственным способом заставить мать заплатить за содеянное было пойти в полицию. И не только ради мести. А ради того, чтобы прекратилось безумие, творившееся в доме, и они снова могли видеться все втроем.

Шелли внимательно следила за младшей дочерью, окидывая ее взглядом с ног до головы. В этом взгляде не было интереса или радости за то, что Тори после нескольких дней отсутствия вернулась домой. Шелли наблюдала за ней глазами хищника. Проникала к ней в душу.

– Все в порядке? – спрашивала она.

– Все хорошо, мам.

– Ты лжешь.

– Нет. Не лгу.

– Подойди ко мне. Я хочу тебя обнять.

– Я себя плохо чувствую, – отвечала Тори. – Наверное, простыла. У меня нос течет.

Шелли пронзила дочь ледяным взглядом.

– Да? У меня есть лекарство. Сейчас принесу.

Она исчезла и вернулась с парой таблеток.

– Выпей.

Сэми страшно разволновалась, когда Тори поздно вечером позвонила ей и сказала, что мать пыталась накормить ее таблетками, но она приняла только одну.

– Какую? Что она тебе дала?

– Просто какие-то капсулы.