Со слезами и долгими паузами, в которые они пытались набраться мужества, сестры Нотек изложили свою историю – ту, которую уже рассказывала Никки. Но на этот раз к ним отнеслись по-другому. В комнату для допросов офиса шерифа пришли люди из прокуратуры и службы исполнения наказаний. Заместитель шерифа Бергстром и следователи записывали все, что говорили сестры. Это было для них очень тяжело и болезненно. Никки и Сэми поступили так из двух соображений: ради освобождения своей младшей сестры и для того, чтобы привлечь родителей к ответу за все, что они натворили.

– Если Рон мертв, – заявила Никки заместителю шерифа срывающимся голосом, глядя прямо ему в глаза, – то знайте, что вы могли этому помешать.

Бергстром ничего не ответил, и Никки на тот момент это устроило, в любом случае его слова уже ничего не могли изменить.

Изложив практически все шокирующие детали происходившего в их доме, они снова уселись в машину Никки и поехали назад, в Сиэтл. Давно стемнело, высоко в небе висела луна. Обе были подавлены. Одновременно печалились и сердились. И боялись. Но, прежде всего, волновались за младшую сестру, вся жизнь которой должна была измениться, когда за ней придут сотрудники службы опеки.

– С ней все будет в порядке, – говорила Никки.

Сэми соглашалась:

– Она сильнее, чем были мы.

Всю ночь Никки ворочалась в постели, не в силах выкинуть случившееся из головы. Когда утром она поднялась с кровати, то первым делом позвонила своей единственной союзнице во времена детства – бабушке Ларе. Та не брала трубку, и Никки написала ей письмо по электронке.

«Скорее мне перезвони. Вчера я до часу ночи была в Реймонде. Служба опеки должна забрать Тори из дома сегодня в восемь утра. Мать и Дэйв СНОВА сделали что-то очень плохое! Я говорила со следователем, и Сэми тоже ездила со мной».

Тори несколько раз звонила Никки, чтобы спросить, как полиция будет действовать дальше.

– Что я должна делать?

– Просто жди, Тори.

– И сколько ждать? Я не могу здесь оставаться.

– Мы вытащим тебя. Обещаю.

Позже в этот же день Шелли позвонила обсудить с Сэми планы на ее приближающийся день рождения.

– Папа приглашает тебя покататься на серфе! – сказала она.

– Это будет здорово, – ответила Сэми, стараясь ничем не выдать предательства, которое совершила. Несмотря ни на что, ей было трудно удержаться и не предупредить мать. «Пакуй свои вещички и беги! Тебе надо убираться отсюда, мама! Они вот-вот придут за тобой».

Конечно, она этого не сделала. Еще никогда в жизни Сэми не было так страшно. Но процесс был запущен – его не остановить.

Тори, хоть ей и было всего четырнадцать, заставляла себя держаться. Всю ночь и весь следующий день она ждала, когда ее родителей арестуют, и раз за разом названивала Сэми.

– Они ничего не делают, – жаловалась она на сотрудников шерифа. – Мама до сих пор дома. Я до сих пор дома. Почему их нет так долго?

Сэми не могла ей ответить. Она считала, что как только заявление будет сделано, все произойдет очень быстро. Они все так думали. Сэми тоже сильно беспокоилась.

– Я знаю, что они работают над этим, – говорила она Тори.