— Да, господин президент…

— Да катитесь вы к черту! — сказал Дуайт Эйзенхауэр и повесил трубку.

— Да, господин президент, — сказал Джекобс и тоже повесил трубку.

Тридцать минут шеф отдела дешифровки сидел в оцепенении. Он второй раз разговаривал с президентом США и никак не мог овладеть собой. Кроме слов «Да, господин президент…» при звонках подобного рода он говорить не мог. Это его сильно удручало, и он каждый раз проклинал себя за это. И поэтому, когда снова вошел его помощник, взгляд Джекобса не предвещал ничего хорошего, а правая рука как-то произвольно сжалась в кулак. Джекобс встал, подошел к своему помощнику и врезал ему поддых. Парень взвыл и упал.

Через минуту Джекобс подошел к неподвижно лежащему телу и вылил на него графин воды. Когда тело очнулось, шеф отдела спросил:

— Ну, что там еще?

— Новая шифровка русских, — простонало тело, протягивая Джекобсу листок бумаги.

— Можете идти!

— Слушаюсь!

Джекобс сел за свой рабочий стол, закурил сигару и прочитал следующее послание Центра Штирлицу:

«Алекс — Юстасу.

1. Юстас, мало того, что вы — осел, вы еще и полный идиот. И это после стольких лет работы в разведке. Да вы представляете себе, что вы натворили?! Вы — дебил! Объявляем вам строгий выговор с лишением месячного пайка, а именно — тушенки.

2. Продолжайте работать по новому заданию.

3. Местонахождение Бормана пока неизвестно.

4. После выполнения задания, вам надлежит явиться в Москву. C вами хочет поговорить Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. (Кастетов с собой не брать!)

5. Первый очень недоволен теми эпитетами, которые вы послали ему в своих трех последних шифровках.

Подписал за пьяного Алекса — Брежнев».

Джекобс потерял сознание и упал под стол, где и пролежал до утра, несмотря на то, что ему вновь звонил президент.

Прочитав послание Центра, Штирлиц решил отдохнуть и прогуляться по Нью-йоркскими улицам. Он в третий раз подошел к газетному киоску и попросил свежий номер «Правды». Киоскер — агент ЦРУ решился, наконец, спросить:

— Товарищ Исаев, вы третий раз смотрите газету и не покупаете ее. Почему?

Ни один мускул не дрогнул на лице легендарного разведчика. Пронзив своим коварным взглядом киоскера, он загадочно сказал:

— Я ищу некролог.

— Но некрологи же печатаются на последней странице.

— Тот некролог, который я ищу, будет на первой.

— Вы ждете смерти Хрущева?

Штирлиц не ответил, загадочно улыбнулся, снова отдал газету и ушел.

…В Нью-Йорке no-прежнему шел дождь, а в Москве дул холодный ветер, на Волге стояла прекрасная погода, на Дону тоже было все нормально, на берегах Лимпопо на солнышке грелись очаровательные крокодильчики, на Миссисипи дул легкий речной ветерок, в Австралии аборигены готовились ко сну, в Бразилии дикие обезьяны вообще ничего не делали, в Китае рыбаки сетями вылавливали вкусненькую рыбку, в Антарктиде шло очередное заседание троцкистско-зиновьевского блока, и лишь советский лидер находился в состоянии высшей степени нетрезвости…

«Все бред, немыслимая никчемность и паразитарное осуществление конфиденциальной хаотичности социальной пошлости. Высшая степень идиотии — есть прагматическая необустроенность диалектики и ее связь с классами. Чистота — есть продукт дезинтарной антисанитарии марксистско-ленинской философии. А что есть деньги? Хрен без палочки! Что есть мысль? Одухотворенная чистота поноса без счастья! Построение здания — смесь бетона, слизи и грязи! Люди, жалкие людишки — бред. Все бред, и только бред» — размышлял Мартин Рейхстагович, прося милостыню, сидя у мавзолея на Красной площади.