Гитлер заморгал глазками и, плача, на русско-немецком языке сказал:
— Я не знаю, о чем говорить!
— Ах, ты не знаешь, собака?
— Клянусь Евой Браун!
— Он не знает!
Хрущев сделал невидимый жест, и Гитлер получил жесткий удар по почкам.
Никита Сергеевич застыл в улыбке и прорычал:
— Как я тэбэ нэнавижу! Ну что, будешь говорить?
— Буду! — простонал бывший правитель Третьего Рейха.
— То-то! Говори, скотобас!
— О чем говорить?
— Ах, ты не знаешь о чем говорить? — и Первый вновь сделал невидимый жест.
Гитлер взвыл и громовым голосом закричал:
— На по-о-о-мощь!
— Ори, ори, арийская cpaka! Здесь тебе помогу только я! Ну что, будешь говорить!
— Буду! — снова заблеял Гитлер.
Хрущев вновь встал, подошел к хныкающему Гитлеру и тупо уставился в его глаза. Ни капельки жалости не пробудилось у закаленного коммуниста. Было видно, что это ему даже доставляет удовольствие. Никита Сергеевич, после стычки с Брежневым, был ужасно зол и решил отыграться на несчастном узнике Бутырской тюрьмы. Поэтому, он опять плюнул в грязное лицо Адольфа и диким голосом закричал:
— Ховори, сволочь!
Фюрер вздрогнул и потерял сознание. Когда он пришел в себя, то снова увидел те же мрачные стены своей камеры, смазливую лампу, алюминиевую кружку с тухлой водой, тарелку с тушенкой и грузного парня с резиновой дубинкой и звериными глазами.
— Штирлиц — скотина и русский шпион! — прошептал Адольф Гитлер и во второй раз потерял сознание.
ГЛАВА 6. СТРОГИЙ ВЫГОВОР
Штирлиц в сорок третий раз перечитывал только что полученную шифровку и никак не мог понять ее смысла.
«Алекс — Юстасу.
Юстас, вы — осел!
Алекс».
Сорок три сигареты были выкурены, бутылка отличного американского бренди выпита, двенадцать банок тушенки съедено, однако, смысл шифровки ускользал от Штирлица. Но помня о долге перед Родиной, Штирлиц вызвал связную. «Выдержка — оборотная сторона стремительности!» — подумал полковник Исаев и продиктовал Родине следующее послание:
«Юстас — Алексу.
Сам — дурак!
Юстас».
Центр не замедлил с ответом:
«Алекс — Юстасу.
Вы что себе позволяете?
Алекс».
Штирлиц опять ничего не понял, но помня о долге, ответил:
«Юстас — Алексу.
Пошел вон, дурак!
Юстас».
Центр молчал…
Центральное разведывательное управление США, перехватывающее все послания Штирлица Центру и Центра — Штирлицу, тоже ничего не понимало. Весь отдел дешифровки был поднят на ноги, но безуспешно. Глава отдела, Стерлядь Джекобс недоумевал: «Очевидно, русские придумали какой-то новый код. Все может быть! А может, просто игра? А может… Впрочем, не такие они тупые, чтобы дойти до такой степени»
Но раздумья Джекобса были прерваны неожиданным появлением его помощника.
— Мистер Джекобс, на проводе президент США…
— Что вы сказали?..
— Президент хочет с вами говорить.
Стерлядь вздохнул, машинально вытер пот со лба и взял трубку.
— Господин Джекобс?
— Да, господин президент…
— Вам было поручено выяснить смысл последних радиограмм русских.
— Да, господин президент…
— Вы на пути к разгадке?
— Да, господин президент…
— Вы думаете это серьезно?
— Да, господин президент… — Джекобс еще раз вытер пот со лба.
— Что вы заладили одно и то же? И вообще, вы там в своем уме?